В 1932 г. завершилась оккупация Маньчжурии японскими войсками. На оккупированной территории было создано «марионеточное» государство Маньчжоу-го, которое планировалось использовать как плацдарм для дальнейшей агрессии против Монголии, Китая и СССР.

Корни действий японской армии ведут к 1927 г., когда генерал Танака Гиити передает японскому императору меморандум с четко выраженными планами захвата территорий. «Для того, чтобы захватить Китай, Япония сначала должна завоевать Маньчжурию и Монголию».

Начало конфликту положили требования японской стороны о признании реки Халхин-Гол границей между Маньчжоу-го и Монголией (старая граница проходила на 20-25 км восточнее). Одной из причин такого требования являлось желание обеспечить безопасность строящейся японцами в этом районе железной дороги Халун-Аршан – Ганьчжур.

Советская Россия практически все 30-е годы вела самую настоящую оборонительную войну на советско-китайской границе. Японский историк И. Хета утверждает, что только за 1933 – 1934 гг. произошло 152 боестолкновения японских и советских войск, в 1935 г. – 136, в 1936 г. – 231, нападавшей стороной всегда были японцы.

Летом 1935 г. начались переговоры между представителями Монголии и Маньчжоу-го о демаркации границы. К осени переговоры зашли в тупик.

12 марта 1936 г. между СССР и МНР был подписан «Протокол о взаимопомощи». С 1937 г. в соответствии с этим протоколом на территории Монголии был развёрнут 57-й особый стрелковый корпус с частями усиления (30 тыс., 200 танков и бронемашин, 100 самолетов, штаб в Улан-Баторе).

Первым шагом крупной агрессии явилось вторжение японцев в районе озера Хасан. Советские войска в тяжелых боях одержали важную победу. Однако японский генеральный штаб стал готовиться к более масштабной военной агрессии и не только с целью реванша.

Осенью 1938 г. Генеральным штабом японской армии был разработан план войны против МНР и СССР, который предусматривал захват Монголии и овладение Советским Приморьем. Замыслом Генерального штаба предусматривалось ударом Квантунской армии перерезать Транссибирскую магистраль, в последующем ударить по Приморью и вдоль Транссибирской магистрали на восток захватить города Благовещенск, Хабаровск, Владивосток и Уссурийск, отторгнув Дальний Восток от СССР.

Начальник штаба Квантунской армии генерал Сэйсиро Итагаки заявлял, что целью армии должно быть распространение японо-манжурского господства на Внешнюю Монголию (МНР) любыми средствами, имеющимися в распоряжении[1].

В 1939 г. напряжённость на границе усилилась.

В апреле командующий Квантунской армией генерал Кенкити Уэда подписал приказ № 1488 «Принципы разрешения пограничных конфликтов между Манчьжоу-Го и СССР». Этот приказ развязал руки военнослужащим Квантунской армии и теперь они «на законных основаниях» применяли оружие[2].

11 мая 1939 г. отрядом японской кавалерии численностью до 300 человек была атакована монгольская пограничная застава на высоте Номон-Хан-Бурд-Обо. 11 мая 1939 г. стал началом Халхин-гольской битвы.

14 мая в результате аналогичной атаки при поддержке авиации была занята высота Дунгур-Обо.

17 мая командир 57-го особого стрелкового корпуса комдив Н.В. Фекленко послал к Халхин-Голу оперативную группу в составе трех мотострелковых рот, роты бронемашин, сапёрной роты и артиллерийской батареи. 22 мая советские войска перешли Халхин-Гол и отбросили японцев к границе.

В период с 22 по 28 мая в районе конфликта сосредотачиваются значительные силы. В составе советско-монгольских войск было 668 штыков, 260 сабель, 58 пулемётов, 20 орудий и 39 бронемашин. Японские силы составляли 1680 штыков, 900 сабель, 75 пулемётов, 18 орудий, 6 бронемашин и 1 танк.

28 мая японские войска, обладая численным превосходством, перешли в наступление, имея целью окружить части Красной Армии и отрезать их от переправы на западный берег Халхин-Гола. Советско-монгольские войска отступили, план окружения сорвался, во многом благодаря действиям батареи под командованием старшего лейтенанта Бахтина.

На следующий день советско-монгольские войска провели контратаку, оттеснив японцев на исходные позиции.

Хотя на земле в июне не произошло ни одного столкновения, в небе развернулись крупные бои. Уже первые столкновения в конце мая показали преимущество японской авиации. Так, за два дня боев советский истребительный полк потерял 15 истребителей, в то время как японская сторона потеряла всего одну машину[3].

Советскому командованию пришлось пойти на радикальные меры: 29 мая из Москвы в район боевых действий вылетела группа лётчиков-асов (48 человек) во главе с заместителем начальника ВВС РККА Яковом Смушкевичем, 22 были Героями Советского Союза, имевшими боевой опыт в небе Испании и Китая. После этого силы сторон в воздухе стали примерно равными. Группировка ВВС составила 150 истребителей и 140 бомбардировщиков.

В начале июня Н. В. Фекленко был отозван в Москву, а на его место был назначен Г.К. Жуков. Вскоре после прибытия в июне 1939 г. в район военного конфликта, Г.К. Жуков предложил свой план боевых действий: ведение активной обороны на плацдарме за Халхин-Гол и подготовка сильного контрудара по противостоящей группировке японской Квантунской армии. Наркомат обороны и Генеральный штаб РККА согласился с предложениями, выдвинутыми Г.К. Жуковым. К району конфликта стали стягиваться необходимые силы[4]. Начальником штаба корпуса стал прибывший вместе с Жуковым комбриг М. А. Богданов. Было создано объединенное советско-монгольское командование. Монголию представлял Маршал МНР Х. Чойбалсан.

Для координации действий советских войск на Дальнем Востоке и частей Монгольской народно-революционной армии, из Читы в район реки Халхин-Гол прибыл командарм Г.М. Штерн.

Воздушные бои возобновились с новой силой в двадцатых числах июня. В результате сражений 22, 24 и 26 июня японцы потеряли более 50 самолетов.

Ранним утром 27 июня японской авиации удалось нанести внезапный удар по советским аэродромам, что привело к уничтожению 19 самолетов.

Весь июнь советская сторона занималась обустройством обороны на восточном берегу Халхин-Гола и планированием решающего контрнаступления. Для обеспечения господства в воздухе сюда были переброшены новые советские модернизированные истребители И-16 и «Чайка». Так в результате боя 22 июня, который получил широкую известность^[5]…. было обеспечено превосходство советской авиации над японской и удалось захватить господство в воздухе^[6].

В это же время – 26 июня 1939 г. было сделано первое официальное заявление советского правительства по поводу событий на Халхин-Голе^[7].

К концу июня 1939 г. штабом японской армии был разработан план новой операции под наименованием «Второй период номонханского инцидента». В общих чертах он был идентичен майской операции японских войск, но на этот раз помимо задачи окружения и уничтожения советских войск на восточном берегу реки Халхин-Гол перед японскими войсками ставилась задача форсировать реку Халхин-Гол и прорвать оборону Красной Армии и выйти на оперативный простор.

2 июля японская группировка перешла в наступление. В ночь со 2-го на 3-е июля войска генерала Комацубара форсировали реку Халхин-Гол и после ожесточенного боя захватили на её западном берегу гору Баян-Цаган, находящуюся в 40 километрах от маньчжурской границы. Сразу же после этого японцы сосредоточили здесь свои главные силы и стали чрезвычайно интенсивно строить фортификационные сооружения и возводить эшелонированную оборону. В дальнейшем планировалось, опираясь на господствовавшую над местностью гору Баян-Цаган, ударить в тыл оборонявшихся на восточном берегу реки Халхин-Гол советских войск, отрезать и в дальнейшем уничтожить их.

На восточном берегу Халхин-Гола также начались ожесточённые бои. Японцы, наступая силами двух пехотных и двух танковых полков (130 танков) против полутора тысяч красноармейцев и двух монгольских кавалерийских дивизий, численностью в 3,5 тысячи конников первоначально добились успеха. Из сложного положения обороняющиеся советские войска выручил заранее созданный Г.К. Жуковым подвижный резерв, который был оперативно введен в действие^[8].

Вокруг горы Баян-Цаган развернулись ожесточенные бои. С обеих сторон в них участвовало более 500 танков и бронемашин, до 400 артиллерийских орудий и сотни самолетов. Советские артиллеристы вели огонь по противнику прямой наводкой, а в небе над горой в отдельные моменты находилось до 300 самолетов с обеих сторон. Особенно отличились в этих боях 149-й стрелковый полк майора И.М. Ремизова и 24-й мотострелковый полк И.И. Федюнинского и 7-ая мотоброневая бригада полковника А.Л. Лесового.

На восточном берегу Халхин-Гола к ночи 3 июля советские войска ввиду численного превосходства противника отошли к реке, сократив размер своего восточного плацдарма на её берегу, однако ударная группировка японцев под командованием генерал-лейтенанта Ясуоки не смогла выполнить поставленной перед нею задачи.

Группировка же японских войск на горе Баян-Цаган оказалось в полуокружении. К вечеру 4 июля японские войска удерживали только вершину Баян-Цагана – узкую полоску местности в пять километров длиной и два километра шириной. 5 июля японские войска начали отступление в сторону реки. Для того, чтобы заставить своих солдат драться до последнего, по приказу японского командования был взорван единственный понтонный мост через Халхин-Гол, имеющийся в их распоряжении. В конце концов, японские войска у горы Баян-Цаган начали повальное отступление с занимаемых позиций к утру 5 июля. На склонах горы Баян-Цаган погибло более 10 тысяч японских солдат и офицеров. Были потеряны почти все танки и большая часть артиллерии, сбито 45 японских самолетов^[9].

Результатом этих боев явилось то, что в дальнейшем, как позже Г.К. Жуков отмечал в своих мемуарах, японские войска «больше не рискнули переправляться на западный берег реки Халхин-Гол». Все дальнейшие события происходили на восточном берегу реки.

Однако японские войска продолжали оставаться на территории Монголии и военное руководство Японии планировало новые наступательные операции. Таким образом, очаг конфликта в районе Халхин-Гола сохранялся. Обстановка диктовала необходимость восстановить государственную границу Монголии и кардинально разрешить этот пограничный конфликт. Поэтому Г.К. Жуков стал планировать наступательную операцию с целью полного разгрома всей японской группировки, находившейся на территории Монголии.

57-й особый корпус был развернут в 1-ю армейскую (фронтовую) группу под командованием Г.К. Жукова. В соответствии с постановлением Главного военного совета РККА для руководства войсками был учреждён Военный совет армейской группы в составе командующего – комкора Г.К. Жукова, дивизионного комиссара М.С. Никишева и начальника штаба комбрига М. А. Богданова.

К месту конфликта срочно стали перебрасываться новые войска, в том числе 82-я стрелковая дивизия^[10]. Из Московского военного округа была переброшена 37-я танковая бригада, имевшая на вооружении танки БТ-7, на территории Забайкальского военного округа была проведена частичная мобилизация и сформирована 114-я и 93-я стрелковые дивизии.

8 июля японская сторона вновь начала активные боевые действия. Ночью они повели наступление крупными силами на восточном берегу Халхин-Гола против позиции 149-го стрелкового полка и батальона стрелково-пулеметной бригады. В результате этой атаки японцев 149-му полку пришлось отойти к реке, сохраняя плацдарм всего в 3-4 километра.

Несмотря на то, что такого рода внезапные ночные атаки японцы в дальнейшем проводили еще несколько раз, а 11 июля им удалось захватить высоту, они в результате контратаки советских танков и пехоты, которую возглавил командир 11-й танковой бригады комбриг М.П. Яковлев^[11], были выбиты с высоты и отброшены на исходные позиции. Линия обороны на восточном берегу Халхин-Гола была полностью восстановлена.

С 13 по 22 июля в боевых действиях наступило затишье, которое обе стороны использовали для наращивания своих сил. Советская сторона принимала энергичные меры по укреплению плацдарма на восточном берегу реки, который требовался для проведения планируемой Г.К. Жуковым наступательной операции против японской группировки. На этот плацдарм были переброшены 24-й мотострелковый полк И. И. Федюнинского и 5-я стрелково-пулеметная бригада.

23 июля японцы после артиллерийской подготовки начали наступление на правобережный плацдарм советско-монгольских войск. Однако после двухдневных боев, понеся значительные потери, японцам пришлось отойти на исходные позиции. В это же время происходили интенсивные воздушные бои, так с 21 по 26 июля японская сторона потеряла 67 самолетов, советская только 20.

Значительные усилия легли на плечи пограничников. Для прикрытия границы Монголии и охраны переправ через Халхин-Гол из Забайкальского военного округа был переброшен сводный батальон советских пограничников под командованием майора А. Булыги^[12]. Только за вторую половину июля пограничники задержали 160 подозрительных лиц, среди которых были выявлены десятки японских разведчиков.

Во время разработки наступательной операции против японских войск выдвигались предложения как в штабе армейской группы, так и в Генеральном штабе РККА о переносе боевых действий с территории Монголии на маньчжурскую территорию, однако эти предложения были категорически отвергнуты политическим руководством страны^[13].

В результате проведенной обеими сторонами конфликта работы к началу советского контрнаступления 1-я армейская группировка Г.К. Жукова имела в своем составе около 57 тысяч человек, 542 орудия и миномета, 498 танков, 385 бронемашин и 515 боевых самолетов^[14], противостоящая ей японская группировка – специально сформированная императорским декретом японская 6-я отдельная армия под командованием генерала Огису Риппо, имела в своем составе 7-ю и 23-ю пехотные дивизии, отдельную пехотную бригаду, семь артиллерийских полков, два танковых полка, маньчжурской бригады, три полка баргутской кавалерии, два инженерных полка и другие части, что в общей сложности составляло более 75 тысяч человек, 500 артиллерийских орудий, 182 танка, 500 самолетов^[15]. Следует также отметить, что в составе японской группировки было немало солдат, получивших боевой опыт во время войны в Китае.

Генерал Риппо и его штаб также планировали наступление, которое было назначено на 24 августа. При этом с учетом печального для японцев опыта боев на горе Баян-Цагане в этот раз охватывающий удар планировался на правом фланге советской группировки. Форсирование реки не планировалось.

Во время подготовки Г.К. Жуковым наступательной операции советских и монгольских войск был тщательно разработан и неукоснительно соблюдался план оперативно-тактической маскировки и обмана противника^[16]. Для введения противника в заблуждение в ранний период подготовки к наступлению советская сторона по ночам с помощью звуковых установок имитировала шум движения танков и бронемашин, самолётов и инженерных работ. Вскоре японцам надоело реагировать на источники шумов^[17], поэтому во время реальной перегруппировки советских войск их противодействие было минимальным. Также всё время подготовки к наступлению советской стороной велась активная радиоэлектронная борьба с противником^[18]. Несмотря на превосходство в личном японской стороны, к началу наступления Г.К. Жукову удалось достичь почти трехкратного превосходства в танках и в 1,7 раза – в самолетах. Для проведения наступательной операции были созданы двухнедельные запасы боеприпасов, продовольствия и горюче-смазочных материалов^[19].

В ходе наступательной операции Г.К. Жуков планировал, используя маневренные механизированные и танковые части, неожиданными сильными фланговыми ударами окружить и уничтожить противника в районе между государственной границей МНР и рекой Халхин-Гол^[20].

Наступающие войска были разделены на три группы – Южную, Северную и Центральную. Главный удар наносился Южной группой под командованием полковника М.И. Потапова, вспомогательный удар – Северной группой, которой командовал полковник И.В. Шевников. Центральная группа под командованием комбрига Д.Е. Петрова должна была сковать силы противника в центре, на линии фронта, тем самым лишить их возможности маневра. В резерве, сосредоточенном в центре, находились 212-я авиадесантная и 9-я мотоброневая бригады и танковый батальон. Также в операции участвовали монгольские войска – 6-я и 8-я кавалерийские дивизии под общим командованием маршала X. Чойбалсана.

Наступление советско-монгольских войск началось 20 августа, тем самым упреждая наступление японских войск, назначенное на 24 августа.

Наступление советско-монгольских войск, начавшееся 20 августа, оказалось полной неожиданностью для японского командования^[21]. В 6 часов 15 минут началась мощная артиллерийская подготовка и авиационный налет на позиции противника. В 9 часов началось наступление. В первый день наступления войска действовали в полном соответствии с планами, за исключением заминки, случившейся при переправе танков 6-й танковой бригады, так как при переправе через Халхин-Гол не выдержал тяжести танков наведенный саперами понтонный мост.

Наиболее упорное сопротивление противник оказывал на центральном участке фронта, где у японцев имелись хорошо оборудованные инженерные укрепления – здесь наступавшим удалось за день продвинуться всего на 500–1000 метров. Уже 21-го и 22-го августа японские войска, придя в себя, повели упорные оборонительные бои, поэтому Г.К. Жукову пришлось ввести в сражение резервную 9-ю мотоброневую бригаду.

Хорошо действовала в это время и советская авиация. Только за 24 и 25 августа бомбардировщики совершили 218 боевых групповых вылетов и сбросили на противника около 96 тонн бомб. Истребителями за эти два дня в воздушных боях было сбито около 70 японских самолетов.

В целом же, следует отметить, что командование японской армии в первый день наступления не смогло определить направление главного удара наступающих войск и не предприняло попытки оказать поддержки своим войскам, оборонявшимся на флангах. Бронетанковые и механизированные войска Южной и Северной групп советско-монгольских войск к исходу 26 августа соединились и завершили полное окружение 6-й японской армии. После этого началось ее дробление рассекающими ударами и уничтожение по частям.

В целом японские солдаты, в основном пехотинцы, как отмечал позднее Г.К. Жуков в своих мемуарах, дрались крайне ожесточенно и исключительно упорно, до последнего человека. Часто японские блиндажи и дзоты захватывались только тогда, когда там уже не было ни одного живого японского солдата. В результате упорного сопротивления японцев 23 августа на Центральном участке фронта Г.К. Жукову пришлось даже ввести в бой свой последний резерв: 212-ю авиадесантную бригаду и две роты пограничников.

Неоднократные попытки японского командования провести контратаки и деблокировать окруженную в районе Халхин-Гола группировку[26] закончились неудачей. После боев 24-26 августа командование японской армии до самого конца операции на Халхин-Голе не пыталось больше деблокировать свои окруженные войска, смирившись с неизбежностью их гибели.

Последние бои еще продолжались 29 и 30 августа на участке севернее реки Хайластын-Гол. К утру 31 августа территория Монгольской Народной Республики была полностью очищена от японских войск. Однако это еще не было полным окончанием пограничного конфликта (фактически необъявленной войны Японии против СССР и союзной ему Монголии). Так  4 и 8 сентября японские войска предприняли новые попытки проникновения на территорию Монголии, однако сильными контрударами были отброшены за линию государственной границы. Продолжались и воздушные бои, которые прекратились только с заключением официального перемирия.

Японская армия потерпела серьезное поражение, по ее престижу был нанесен сильнейший удар.

15 сентября 1939 г. было подписано соглашение между Советским Союзом, МНР и Японией о прекращении военных действий в районе реки Халхин-Гол, которое вступило в силу на следующий день.

Для сражающегося с японским агрессором народа Китая победа советских войск явилась стимулом в борьбе с агрессором, в ряды сопротивления влились новые тысячи бойцов.

Когда в декабре 1941 г. войска Германии стояли под Москвой, Гитлер яростно требовал от Японии напасть на СССР на Дальнем Востоке. Именно поражение на Халхин-Голе, как считают многие историки, сыграло главную роль в отказе от планов нападения на СССР в пользу нападения на США.

За время боев на Халхин-Голе японцы потеряли около 61 тыс. чел. убитыми, ранеными и пленными, в том числе около 45 тыс. чел. в июле-августе 1939 г. Их потери только убитыми за весь период военных действий составили около 25 тыс. чел. (по другим источникам 17095 чел.).

Советские войска с мая по сентябрь 1939 г. потеряли 9703 человека убитыми и 15 952 человека ранеными.

За мужество и героизм в боях на Халхин-Голе 70 командирам и бойцам Красной Армии было присвоено звание Героя Советского Союза. 21 человеку это звание было присвоено посмертно. Среди Героев 33 человека были танкистами и 23 – летчиками. Всего было награждено свыше 17 тысяч красноармейцев и командиров 1-й армейской группы: орденами – почти 5 тыс. человек. Более 9 тыс. удостоились медали «За отвагу» и около 3 тыс. – медали «За боевые заслуги».

Орденоносными стали 24 соединения и воинские части.

Героизм и отвагу проявили монгольские воины: более 400 человек были награждены орденами и медалями, 6-я и 8-я кавалерийские дивизии были награждены орденом Красного Знамени МНР. 6-я кавалерийская дивизия, как наиболее отличившаяся в боях, стала носить имя Сухэ-Батора.

Разгром японских войск в районе реки Халхин-Гол имел большое международное значение и существенным образом повлиял на внешнеполитический курс Японии, заставил коренным образом пересмотреть стратегические планы и замыслы в отношении Советского Союза.

---

[1] История Второй мировой войны 1939-1943гг. М. 1974.Т.2.С.41-42.

[2] История Второй мировой войны 1939-1943гг. М. 1974.Т.2.С.41-42.

[3] Во время этого боя был сбит и взят в плен известный японский лётчик-ас Фукуда Такео, прославившийся во время войны в Китае.

[4] Всего в воздушных боях с 22 по 28 июня японские авиационные силы потеряли 90 самолетов. Потери советской авиации оказались гораздо меньшими – 38 машин.

[5] 26 июня 1939 г. по советскому радио прозвучали слова «ТАСС уполномочен заявить…». Новости с берегов Халхин-Гола появились на страницах советских газет.

[6] Жуков, не дожидаясь подхода стрелкового полка сопровождения, бросил в бой прямо с марша находившуюся в резерве 11-ю танковую бригаду комбрига М.П. Яковлева, которого поддержал монгольский бронедивизион, вооруженный 45-мм пушками. Следует отметить, что Жуков в этой ситуации, нарушая требования боевого устава РККА, действовал на свой страх и риск, и вопреки мнению командарма Г.М. Штерна. Справедливости ради, стоить отметить что впоследствии Штерн признал, что в той ситуации принятое решение оказалось единственно возможным. Однако, этот поступок Жукова имел и другие последствия. По линии особого отдела корпуса в Москву было передано донесение, которое легло на стол И.В. Сталину, о том, что комдив Жуков «преднамеренно» бросил в бой танковую бригаду без разведки и пехотного сопровождения. Из Москвы была выслана следственная комиссия во главе с заместителем наркома обороны, командармом 1-го ранга Г.И. Куликом. Однако, после конфликтов командующего 1-й армейской группы Г.К. Жукова с Куликом, который стал вмешиваться в оперативное управление войсками, нарком обороны СССР в телеграмме от 15 июля объявил ему выговор и отозвал его в Москву. После этого на Халхин-Гол был из Москвы прислан начальник Главного политического управления РККА комиссар 1-го ранга Мехлис с поручением от Л.П. Берии «проверить» Жукова.

[7] 26 июня 1939 г. по советскому радио прозвучали слова «ТАСС уполномочен заявить…». Новости с берегов Халхин-Гола появились на страницах советских газет.

[8] Дивизия была сформирована на Урале наспех, многие солдаты этой дивизии никогда не держали в руках оружия, поэтому пришлось в срочном порядке организовывать обучение ее личного состава на месте.

[9] В донесении от 16 июля 1939 г. начальнику Политуправления РККА о морально-политическом состоянии личного состава 82-й стрелковой дивизии приводились факты оставления без приказа боевых позиций бойцами одного из полков этой дивизии, попытками расправиться с комполитсоставом полка и т. п. Порядок в таких недисциплинированных подразделениях наводился исключительными мерами вплоть до расстрелов перед строем.

[10] М.П. Яковлев погиб в этом бою от пули японского снайпера. Бывшего в это время начальником штаба Кяхтинского пограничного отряда.

[11] Маршал Советского Союза М.В. Захаров позднее вспоминал одно из сталинских высказываний по этому поводу: «Вы хотите развязать большую войну в Монголии. Противник в ответ на ваши обходы бросит дополнительные силы. Очаг борьбы неминуемо расширится и примет затяжной характер, а мы будем втянуты в продолжительную войну».

[12] Все передвижения войск в прифронтовой полосе производились только в темное время суток, категорически запрещалось вводить войска в исходные для наступления районы, рекогносцировки на местности, командным составом проводились только на грузовых автомашинах и в форме рядовых красноармейцев. Сначала японцы методично обстреливали районы – источники шумов.

[13] Зная, что японцы ведут активную радиоразведку и прослушивают телефонные переговоры, в целях дезинформации противника была разработана программа ложных радио – и телефонных сообщений. Переговоры велись только о строительстве оборонительных сооружений и подготовке к осенне-зимней кампании. Радиообмен в этих случаях строился на легко дешифруемом коде.

[14] Для перевозки грузов на расстояние в 1300–1400 километров было задействовано более 4 тысяч грузовиков и 375 автоцистерн. Следует отметить, что один автомобильный рейс с грузом и обратно длился пять дней.

[15] На Халхин-Голе впервые в мировой военной практике танковые и механизированные части использовались для решения оперативных задач в качестве основной ударной силы фланговых группировок, совершавших маневр на окружение.

[16] Поскольку воскресенье 20 августа 1939 г. было выходным днём, генерал Огису Риппо разрешил многим своим подчиненным генералам и старшим офицерам отбыть из расположения своих войск на отдых.

[17] Ближайший резерв командующего – монгольская бронетанковая бригада – находилась в Тамцак-Булаке в 120 километрах от фронта.

[18] 24 августа полки 14-й пехотной бригады Квантунской армии, подошедшие из Хайлара к монгольской границе, вступили в бой с 80-м стрелковым полком, прикрывавшим границу, однако ни в этот день, ни на следующий день пробиться не смогли и отошли на территорию Маньчжоу-Го. Так 2, 4, 14 и 15-го сентября японская авиация потеряла в воздушных боях 71 самолет, тогда как советская авиация за всю первую половину сентября – только 18 самолетов.

[19] Как известно, через своего посла в Москве Сигэнори Того японское правительство обратилось к правительству СССР с просьбой о прекращении военных действий на монгольско-маньчжурской границе. Окончательное востановление статус-кво на границе между Монголией и Маньчжоу-Го состоялось 9 июня 1940 г. по окончанию переговоров между СССР и Японией.

[20] В дни обороны Москвы 12 октября 1941 г. Сталин вызвал в Кремль командующего Дальневосточным фронтом И.Р. Апанасенко, а также командующего Тихоокеанским флотом И. С. Юмашева и первого секретаря Приморского крайкома ВКП (б) Н. М. Пегова для обсуждения возможной переброски войск с Дальнего востока под Москву, но решений в этот день не было принято. Однако через несколько дней, когда обстановка под Москвой резко ухудшилась, Сталин позвонил Апанасенко и спросил: сколько дивизий он смог бы перебросить на запад в конце октября и в ноябре. Апанасенко ответил, что могут быть переброшены до двадцати стрелковых дивизий и семь-восемь танковых соединений, если, конечно, железнодорожные службы смогут предоставить необходимое количество составов. После этого немедленно началась переброска войск с Дальнего востока, проходившая под личным контролем И.Р. Апанасенко.

[21] В дни обороны Москвы 12 октября 1941 г. Сталин вызвал в Кремль командующего Дальневосточным фронтом И.Р. Апанасенко, а также командующего Тихоокеанским флотом И. С. Юмашева и первого секретаря Приморского крайкома ВКП(б) Н. М. Пегова для обсуждения возможной переброски войск с Дальнего востока под Москву, но решений в этот день не было принято. Однако через несколько дней, когда обстановка под Москвой резко ухудшилась, Сталин позвонил Апанасенко и спросил: сколько дивизий он смог бы перебросить на запад в конце октября и в ноябре. Апанасенко ответил, что могут быть переброшены до двадцати стрелковых дивизий и семь-восемь танковых соединений, если, конечно, железнодорожные службы смогут предоставить необходимое количество составов. После этого немедленно началась переброска войск с Дальнего востока, проходившая под личным контролем И.Р. Апанасенко.

Член клуба военачальников РФ, генеральный инспектор Министерства обороны Российской Федерации, вице-президент Академии военных наук, доктор исторических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, генерал-полковник в отставке В.П. Баранов.