Первые планы применения атомного оружия против СССР США начали разрабатывать сразу после его применения против Японии в 1945 г. Первый план «Totality» был разработан в конце 1945 г. и предусматривал удар по 20 крупнейшим городам СССР. В дальнейшем с увеличением количества ракет, боеголовок, стратегической авиации, ракетоносного подводного флота количество ядерных ударов по СССР увеличивалось. На вооружение были приняты ракеты средней дальности с ядерными боеголовками, тактическая авиация получила ядерные авиабомбы.
По состоянию на 1 октября 1962 года США имели 26 500 ядерных боеприпасов, в том числе: тактическое ядерное вооружение 20 000. Из этого количества в 1 ударе по СССР могли использовать около 3500 (МБР-182, стратегическая б/а – 1595, БРПЛ – 112, а также в Европе БСРД – 105, с авианосцев – 80, тактической авиации – 100.).
СССР имел всего 3300 ядерных б/п. Рассчитывать можно было на 200-250 (МБР 42, ДА- 190, подводные лодки до 30 дальностью пуска до 1200 км). В Европе более 500 БСД и сотня ЯБ ФА. Куба имела 40 ПУ Р-12, Р-14 (164 яд б/п) после ввода туда советских войск.
По распоряжению президента США Дж. Кеннеди в районе турецкого города Измир были развернуты 15 американских ракет средней дальности РСМ-19 «Юпитер» с ядерными боеголовками в дополнение к развернутым в Италии. Радиус действий их составлял 2400 км, что позволяло им нанести удары по центрам принятия решений в СССР, что обеспечивало им стратегическое преимущество в нанесении последующих ядерных ударов по СССР. Сил и средств по уничтожению этих ракет в воздухе у СССР не было. Нанести удар ракетными войсками можно было только после их дозаправки топливом. Все это вело к усилению вооруженного противостояния и кризису.
Так, в одном из опубликованных в 2017 году документов, касающихся убийства президента Дж. Кеннеди, сообщается о встрече, прошедшей 22 марта 1962 года, на ней обсуждался вопрос, поднятый генеральным прокурором Робертом Кеннеди, о возможности США изготовить или приобрести копии советских самолетов. Самолеты нужны были для инсценировки нападения СССР на США, которое планировалось использовать в качестве повода для развязывания войны с СССР. В обсуждении этого плана принимали участие президент Дж. Кеннеди, его брат генпрокурор Р. Кеннеди, госсекретарь Дин Раск, директор ЦРУ Джон Маккоун, помощник президента США по национальной безопасности Макджордж Банди и председатель Комитета начальников штабов ВС США генерал Лайман Лемнитцер. Инициатором этого плана был директор ЦРУ Маккоун.
Начало 60-х годов ознаменовалось усилением конфронтации между СССР и США в рамках «холодной войны». 1 мая 1960 г. над Свердловском был сбит американский самолет-разведчик U-2. В этой связи не состоялось запланированное совещание глав четырех держав (США, Англии, Франции и СССР). Не снизила уровня противостояния и встреча между Первым секретарем ЦК КПСС, председателем Совета Министров СССР Н. Хрущевым и к тому времени только что избранным президентом США Дж. Кеннеди 3-4 июня 1961 г., на которой обсуждался германский вопрос. Американский президент в ходе бесед стремился показать, что напряженность на мировой арене является следствием распространения коммунистических идей. В свою очередь Н. Хрущев заявил, что СССР будет и впредь оказывать поддержку народам мира в национально-освободительных войнах.
Еще 17 марта 1960 г. президент Д. Эйзенхауэр подписал секретную директиву о подготовке отрядов кубинских эмигрантов для вторжения на Кубу, которое было осуществлено в апреле 1961 г. Десант на Плая-Хирон закончился полной неудачей, однако США сразу же начали разработку нового плана вторжения под кодовым наименованием «Мангуста».
В этих условиях вполне естественным было обращение Ф. Кастро к Н. Хрущеву с просьбой военной помощи. СССР откликнулся на нее, начав с конца 1960 г. поставлять современное бронетанковое, артиллерийское, минометное вооружение, а также некоторые виды стрелкового оружия. В итоге кубино-американский конфликт стал стремительно перерастать региональные рамки. Куба была обвинена в обеспечении коммунистического проникновения в страны Латинской Америки и исключена из Организации американских государств.
Доклад министра обороны Маршала Советского Союза Р. Малиновского в апреле 1961 г. о развертывании американских ядерных ракет в Турции укрепил его в правильности этой идеи как ответной меры против экспансии США. По оценке Н. Хрущева, обеспечить оборону Кубы обычными вооружениями не представлялось возможным, и только ракеты с ядерными боеголовками могли стать надежным средством сдерживания США.
В начале мая для дальнейшей проработки идеи Н. Хрущев провел совещание с узким кругом должностных лиц. В совещании принимали участие А. Микоян, Ф. Козлов, А. Громыко, Р. Малиновский и Главнокомандующий РВСН Маршал Советского Союза С. Бирюзов. На нем Н. Хрущев заявил о необходимости размещения советских ядерных ракет на кубинской территории в связи с большой вероятностью американского вторжения на Кубу и дал конкретные указания министру обороны СССР на дальнейшую проработку вопроса. Против этого возражал лишь А. Микоян, отстаивая доводы о невозможности скрытой переброски и размещения на Кубе ракетного оружия.
24 мая 1962 г. вопрос о помощи Кубе был обсужден на расширенном заседании Президиума ЦК КПСС, где рассматривались предложения Генерального штаба ВС СССР о проведении специальной операции, получившей наименование «Анадырь». Главной проблемой была возможная ответная реакция США и перспективы начала ядерного конфликта. В результате постановили, что Совету Министров, Министерству обороны и Министерству морского флота надлежит организовать скрытую доставку войск и боевой техники на Кубу. Решение подписали все члены Президиума ЦК КПСС и все секретари ЦК. При этом не было предусмотрено никаких альтернативных вариантов в случае обнаружения американцами ракет до того, как они будут приведены в боевую готовность.
Для переговоров с Ф. Кастро на Кубу вылетела делегация во главе с кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС Ш. Рашидовым. Поездка была прикрыта вопросами сотрудничества между Кубой и СССР в области сельского хозяйства. По прибытии в Гавану советская делегация изложила содержание документа, принятого на заседании Президиума ЦК КПСС 24 мая. Ф. Кастро одобрил это решение, оговорив, что если оно послужит делу победы мирового социализма, борьбе против американского империализма, Куба согласна пойти на риск и взять на себя долю ответственности за установку советских ракет.
По возвращению делегации в Москву, 10 июня 1962 г. состоялось заседание Президиума ЦК КПСС с отчетом Ш. Рашидова, на котором был рассмотрен план операции «Анадырь» по переброске советских войск на Кубу. Создаваемой Группе войск была поставлена задача во взаимодействии с кубинскими Революционными вооруженными силами (РВС) не допустить высадки противника на территорию острова ни с моря, ни с воздуха.
Проработка основ операции началась в Генеральном штабе еще в мае 1962 г., то есть до принятия политического решения на заседании Президиума ЦК КПСС. Общий замысел операции «Анадырь» состоял в развертывании на Кубе Группы советских войск в составе соединений и частей РВСН, СВ, ВВС, ПВО и ВМФ (всего до 51 тыс. человек). Основу Группы составляла ракетная дивизия в составе трех полков, оснащенных ракетами средней дальности Р-12, и двух полков, на вооружении которых находились ракеты Р-14 (всего 40 ракетных установок с дальностью действия ракет от 2,5 до 4,5 тыс. км). Следует особо подчеркнуть, что дивизия не имела задачи нанесения упреждающего ядерного удара по США, а должна была, следуя современной терминологии, осуществлять сдерживающие действия.
Сухопутные войска Группы (четыре отдельных мотострелковых полка и три отдельных дивизиона тактических ракет «Луна») имели задачу прикрыть ракетные и технические части, управление Группы войск и быть готовыми оказать помощь кубинским РВС в уничтожении морских, воздушных десантов противника и контрреволюционных групп, если они высадятся на остров.
ВВС Группы войск (истребительный авиационный полк МиГ-21, два полка крылатых ракет наземного базирования, вертолетный полк Ми-4) должны были во взаимодействии с сухопутными войсками, силами ВМФ и соединениями кубинских РВС уничтожать воздушные и морские десанты противника. Предусматривалась также возможность нанесения ударов по военно-морской базе США на Кубе Гуантанамо, но для этого требовалась специальная директива Генерального штаба ВС СССР.
Две зенитные дивизии совместно с истребительной авиацией не должны были допустить вторжения в воздушное пространство Кубы самолетов противника и нанесения ими авиационных ударов. Более плотная группировка зенитно-ракетных войск планировалась в западной и центральной частях острова, где дислоцировались полки ракет средней дальности и основной состав войск Группы. Радиолокационное обеспечение действий истребительной авиации и зенитных ракетных войск возлагалось на радиотехнические войска Группы и кубинских РВС.
Силами ВМФ ставилась задача совместно с ВВС и СВ Группы во взаимодействии с кубинскими РВС уничтожать боевые корабли и десанты противника. Кроме того, флот был обязан охранять советские транспортные суда на близлежащих к острову коммуникациях, блокировать минами базу Гуантанамо, а также вести разведку. Для выполнения столь обширных задач в составе группировки советского ВМФ на Кубе предполагалось иметь: эскадру подводных лодок, эскадру надводных кораблей, бригаду ракетных катеров, ракетный полк крылатых ракет земля-море типа «Сопка», отряд судов обеспечения, минно-торпедный авиационный полк, отдельную эскадрилью самолетов Ил-28 – носителей ядерного оружия.
Вся работа по планированию и координации операции была возложена на заместителя начальника Генерального штаба и секретаря Совета Обороны СССР генерал-полковника С. Иванова. Для этого в составе Главного оперативного управления Генерального штаба ВС СССР был создан специальный отдел, в состав которого вошли офицеры Генерального штаба, Главного управления кадров, Центрального управления военных сообщений и Центрального финансового управления. Итоговый документ – План подготовки и проведения мероприятия «Анадырь» – был подписан начальником Генерального штаба и начальником Главного оперативного управления Генерального штаба, а в июле 1962 г. утвержден министром обороны СССР Маршалом Советского Союза Р. Малиновским. 7 июля 1962 г. лично Н. Хрущевым был утвержден список руководящего состава Группы войск. Командующим Группой советских войск был назначен генерал армии И. Плиев, который непосредственно подчинялся министру обороны СССР. В состав руководства Группой вошли представители главных штабов видов ВС и ряда главных (центральных) управлений. Начальником штаба Группы был назначен генерал-лейтенант П. Акиндинов.
Утвержденным планом определялись цель операции, состав войск Группы, порядок их подготовки, организации погрузки, обеспечения скрытности и сохранения в тайне переброски, организации погрузки, обеспечения скрытности и сохранения в тайне переброски, а также план оперативной маскировки, разработанный совместно с представителями КГБ и МИД СССР. Сама операция «Анадырь» была залегендирована под стратегическое учение с перебазированием войск и военной техники морем в различные районы Советского Союза. Вместе с тем вариант заблаговременного обнаружения США размещения советских ракет на Кубе также прорабатывался.
На скрытом развертывании Группы советских войск на Кубе настоял лично Н. Хрущев, преследуя цель поставить американское руководство перед свершившимся фактов. Во исполнение принятого плана с июля 1962 г. началась крупнейшая операция по созданию группировки войск, способной вести самостоятельные боевые действия на удалении 11 тыс. км от баз снабжения. Для этого требовалось провести частичное отмобилизование войск, а также осуществить скрытую переброску и размещение примерно 60 тыс. человек. В первый эшелон вошли части, предназначавшиеся для прикрытия ракет. Во втором эшелоне должны были следовать части оперативно-тактических ракет. Из-за отсутствия прямого воздушного сообщения основным транспортным средством стали морские суда гражданского флота.
Переброска войск и грузов через Атлантический океан была организована достаточно четко. Войска грузились в нескольких портах на Балтийском, Черном и Баренцевом морях. Части поднимали по тревоге и сосредоточивали в военных городках вблизи портов погрузки. Конечные цели перемещения частей не доводились даже до их командования. Место выгрузки доводилось до командиров судов после перехода Гибралтара и выхода в Атлантический океан при вскрытии пакета, скрепленного печатями министров обороны и морского флота СССР.
Техника и вооружение на переходе морем особого ухода не требовали, в то же время с перевозкой личного состава были большие проблемы. Суда могли взять на борт под видом туристов лишь небольшую часть воинского контингента, поэтому основную массу военнослужащих перевозили грузовыми судами, трюмы которых буквально набивали людьми. Им предстояло провести несколько недель в закрытых помещениях (твиндеках) в условиях качки, высокой влажности и повышенной температуры. Для соблюдения режима секретности выход личного состава на палубы был ограничен ночным временем, группами по 20-25 человек. Пищу выдавали два раза в сутки в ночное время. Многие продукты из-за высоких температур быстро портились. В таких условиях люди болели и даже умирали. Их хоронили по морскому обычаю – зашивали в брезент и опускали в море. Однако, несмотря на тяжелые условия следования, особенно в трюмах грузовых судов, личный состав (в том числе и женщины) соединений и частей Группы войск, проявив стойкость и выдержку, успешно перенес длительный морской переход.
Одним из наиболее сложных и трудновыполнимых вопросов при планировании и осуществлении операции «Анадырь» являлся вопрос охраны и обороны морских судов во время перехода через океан. В связи со скрытностью операции о конвоировании морских транспортов с войсками и техникой надводными кораблями Военно-Морского Флота не могло идти и речи. По решению Совета Обороны СССР, принятому в конце сентября 1962 г., переброска на Кубу эскадры надводных кораблей, предусмотренная морской частью плана операции «Анадырь», была отменена. Заблаговременное развертывание эскадры подводных лодок также не проводилось. Несколько дизельных ракетных, торпедных подлодок, находившихся на тот период в океане, могли выполнять задачи сопровождения лишь на отдельных незначительных по расстоянию участках маршрута транспортных судов.
Для обеспечения морских перевозок на конечном участке маршрута была сформирована 69-я бригада дизельных торпедных подводных лодок из состава 4-й эскадры ПЛ Северного флота. В ночь на 1 октября четыре подводные лодки бригады: Б-4 (командир – капитан 2-го ранга Р. Кетов, старший на борту – командир бригады капитан 1-го ранга В. Агафонов), Б-36 (командир – капитан 2-го ранга А. Дубивко), Б-59 (командир – капитан 2-го ранга В. Савицкий, старший на борту – начальник штаба бригады капитан 2-го ранга В. Архипов) и Б-130 (командир – капитан 2-го ранга Н. Шумков) были направлены с этой целью из Полярного к берегам Кубы. При этом командование бригады и командиры подводных лодок ознакомились с целями и задачами похода лишь после вскрытия в море специальных пакетов. Переход осуществлялся на очень высокой для дизельных лодок средней скорости – 12 узлов. Тем не менее, советским подводным лодкам удалось незамеченными форсировать ряд противолодочных рубежей и к 26 октября выйти в Саргассово море.
До определенного времени ставка на скрытность, в основе которой лежал замысел переброски группировки войск под флагом морских торговых перевозок себя оправдывал. Однако нарастание интенсивности движения советского торгового флота на Кубу летом 1962 г. привлекло внимание разведок стран блока НАТО. Начались провокационные облеты наших судов самолетами и сопровождение военными кораблями, главным образом Соединенных Штатов Америки. Их активность возрастала по мере осложнения обстановки в районе Карибского моря. Нарушая общепризнанные правовые нормы международного морского судоходства, военные корабли маневрировали с пересечением их курсов в опасной близости. Нередки были случаи, когда они требовали сообщить наименование и количество находившихся на борту наших судов грузов. При этом следует отметить, что пиратские выпады начинались в Атлантическом океане за сотни миль от Кубы и продолжались вплоть до границы ее территориальных вод. Надо сказать, что хотя за период кризиса прямого военного нападения на наши суда не зафиксировано, но были случаи открытия предупредительного огня перед их курсом и попытки тарана военными кораблями США. В этой связи особые меры предосторожности были разработаны для перевозки ракет и ядерных боеголовок. Предполагалось, что при невозможности защитить эти морские транспорты, они должны были быть взорваны и затоплены.
В период с 12 по 18 июня оперативная группа во главе с генералом армии И. Плиевым прибыла в Гавану. Ей предстояло до подхода первых судов уточнить районы дислокации и пункты базирования прибывающих частей и соединений, ознакомиться с условиями размещения войск и согласовать все вопросы с правительством Республики Куба и командованием кубинских РВС. Для оперативного решения вопросов, зависящих от кубинской стороны, в оперативной группе постоянно находился доверенный представитель министра Революционных вооруженных сил Кубы майор Р. Рока, наделенный широкими полномочиями.
При выборе районов дислокации войск определяющими требованиями являлись: возможность успешного выполнения поставленных боевых задач, широкого маневра во всех направлениях и нормального размещения войск. Наряду с этим оперативная целесообразность размещения войск требовала наличия дорог, воды, электроэнергии и естественной маскировки местности. Вместе с тем в ходе работы рекогносцировочным группам пришлось встретиться с многочисленными трудностями, так как существовавшие понятия о требованиях к районам расположения войск и предыдущий опыт оказались неприемлемыми в условиях тропиков.
Так, например, расположение войск в лесных массивах всегда считалось желательным и удобным, так как обеспечивало скрытность от наблюдения и защиту личного состава от прямых солнечных лучей. Однако на Кубе вместо прохлады, характерной для зон с умеренным климатом, личный состав столкнулся с сорокаградусной жарой и повышенной влажностью, которая к тому же отрицательно влияла на сохранение техники. Кроме того, лесные массивы оказались небольшими, состоящими из редких пальмовых рощ или зарослей кустарников и не обеспечивали маскировку боевых позиций от американской воздушной разведки.
В условиях Кубы также оказалось практически невозможным расквартирование войск в землянках, запланированное Генеральным штабом. Их оборудование в условиях преобладания на острове скальных грунтов и отсутствия материалов для перекрытий представляло сложную задачу. Кроме этого, частые ливневые дожди быстро заполняли водой уже открытые котловины. В связи с этим командование Группы войск приняло решение размещать личный состав в палаточных городках.
Большие осложнения, как и предполагалось, возникли при решении вопросов с водоснабжением. Во многих районах, намеченных для дислокации, имелись лишь небольшие колодцы, которыми пользовалось местное население, а в некоторых районах вообще не было источников. Учитывая большую суточную потребность воды, около 50-100 тонн на часть, размещение войск в таких местах было бы возможным только после строительства водозаборов, на что не было ни времени, ни инженерных средств. Поэтому от некоторых перспективных мест пришлось отказаться и производить разведку новых районов.
Подобрав район для той или иной части, рекогносцировочная группа докладывала о нем командующему войсками Группы, который лично осматривал и утверждал район. Затем схему района дислокации представляли для утверждения в Генеральный штаб кубинских РВС.
После утверждения районов дислокации представители частей продолжали дальнейшую работу по определению мест расположения боевых порядков, составлению схем расположения военных городков со всеми элементами. Кроме того, они согласовывали с представителями кубинских РВС вопросы охраны намеченных районов, ремонта и строительства новых дорог, порядок пользования водоисточниками, а также изучали наличие местных строительных материалов и возможность их использования. Одновременно с рекогносцировкой районов дислокации войск часть офицеров управления Группы войск начала детальное изучение морских портов Кубы с целью определения их возможностей по приему морских транспортов.
Все рекогносцировочные группы работали напряженно по 16 часов в сутки, на практическую работу им отводилось до 12 дней. В результате к прибытию войск, несмотря на все сложности, районы дислокации были выбраны и утверждены, а командование Группы и представители соединений и частей готовы к встрече.
26 июля 1962 г. в кубинский порт Кабаньяс вошел первый теплоход – «Мария Ульянова». С 27 по 31 июля прибыли еще девять судов с личным составом и техникой мотострелковых полков, а 29 июля на теплоходе «Латвия» прибыл основной состав штаба Группы войск.
До разгрузки судов территорию портов тщательно проверяли, а затем выставляли оцепление, выделяемое кубинским РВС. Непосредственная охрана судов осуществлялась личным составом прибывших частей. Со стороны моря порты прикрывали отдельные огневые точки кубинцев, расположенные на побережье у входа в бухту, а некоторые патрулировались сторожевыми катерами. Разгрузка судов проводилась судовыми командами и личным составом прибывших эшелонов в течение 2-4 суток. Техника и грузы сосредоточивались в отдельных районах порта, где формировались походные колонны для марша в районы дислокации. В зависимости от удаления районов, типа машин и характера грузов колонны состояли из 15-30 автомашин. Специальная гусеничная техника и тяжеловесные грузы перебрасывали отдельными колоннами по 5-7 единиц.
Первоначально все перевозки осуществлялись кубинским транспортом, который выделяло командование кубинских РВС. В конце августа, когда прибыл автотранспорт советских частей, все перевозки из портов в районы дислокации стали осуществляться самостоятельно, и лишь из-за отсутствия в войсках Группы трейлеров перевозка крупногабаритных грузов и гусеничных машин до конца проводилась транспортом кубинских РВС.
При многосуточном марше заранее выбирали места для дневок, которые тщательно охраняли кубинские войска, имитировавшие учения. Остановка колонн в населенных пунктах не разрешалась. Личный состав Группы войск, сопровождавший колонны со специальной техникой и грузами, переодевался в некоторых случаях в форму кубинских военнослужащих. Все команды в пути следования отдавались только на испанском языке. Наименования соединений и частей, воинские звания, особенно в присутствии посторонних, произносить строго запрещалось. Приказы и распоряжения начальников передавали в устной форме лично или через офицеров соответствующих управлений, отделов и служб. В период сосредоточения войск радиотехнические средства не работали. Выезд личного состава, в том числе и офицеров, из районов расположения частей строго ограничивался.
В штабе Группы войск, а также в штабах соединений и частей осуществлялся систематический контроль за работой секретных делопроизводств и за соблюдением офицерами правил работы с секретными документами. Существовала еще одна, крайне непопулярная среди всего личного состава мера – запрещение переписки с родными на первом этапе пребывания войск на Кубе. Возможно, она и способствовала скрытности проведения операции, однако очень тяжело переносилась как рядовыми, так и офицерским составом.
После прибытия в район расположения войскам были поставлены три основные задачи: уточнить вопросы боевого применения соединений и частей на случай отражения нападения противника, оборудовать позиционные районы для ведения боевых действий и построить военные городки. Все три задачи необходимо было решать одновременно, что требовало большого напряжения от всего личного состава. При этом особая ответственность ложилась на командиров и начальников всех степеней, подбор которых в ходе подготовки операции проводился с учетом их опыта службы и образования.
Управленческий аппарат Группы войск был укомплектован высокопрофессиональными специалистами, которые в своем большинстве имели высшее военное образование, а некоторые окончили Академию Генерального штаба (генерал армии И. Плиев, генералы И. Стаценко, Л. Гарбуз, А. Дементьев, полковник В. Соловьев). Генералы и офицеры оперативного управления (начальник – полковник М. Титов), отделов связи (начальник войск связи генерал-майор Е. Астуров), зенитно-ракетных войск (начальник службы генерал-маойр П. Валуев), общевойскового (начальник – полковник В. Соловьев), ВМФ (начальник – капитан 1-го ранга Л. Кулишов), баллистического обеспечения (начальник – полковник В. Рахнянский), геодезического обеспечения (начальник – полковник И. Шаповаленко), автобронетанкового (начальник – полковник Н. Новиков) обладали хорошим оперативным мышлением, умело направляли деятельность подчиненных частей, проявляли творческую инициативу и самостоятельность в работе.
Дивизионные и полковые командиры в подавляющем большинстве имели высшую военную подготовку и боевой опыт. Среди командиров батальонов (дивизионов) и им равных 56% имели высшее военное образование, остальные окончили военные училища.
Гордостью Группы войск являлись командиры, чьи подвиги на фронтах Великой Отечественной войны были отмечены наивысшей наградой Родины – званием Героя Советского Союза. В их ряду видный военачальник дважды Герой Советского Союза генерал армии И. Плиев, Герои Советского Союза: заместитель командира зенитно-ракетной дивизии полковник К. Карданов и командир инженерной части майор М. Мордвянников.
В целом, как подтвердили дальнейшие события, офицерский корпус был подготовлен к выполнению операции «Анадырь», а при необходимости – к ведению боевых действий.
Прибыв к местам дислокации, войска приступили к оборудованию позиций и обустройству военных городков. Первоначально личный состав размещался в палатках, проживание в которых из-за тяжелых климатических условий было сложным. Впоследствии, когда вместо палаток были доставлены из Советского Союза разборные щитовые казармы, жилищные условия стали более сносными. По ходу обустройства двум мотострелковым полкам пришлось срочно менять свои районы. В первом случае причиной была плохая вода и как следствие – вспышка дизентерии, а в районе дислокации второго полка, как оказалось, росли ядовитые тропические растения, вызывающие язвы на коже. Поиски новых районов с подходящими условиями для размещения потребовали двое суток, к тому же на новом месте пришлось обустраивать заново.
Тем не менее уже к сентябрю соединения и части Сухопутных войск Группы в составе четырех отдельных мотострелковых полков (командиры – полковник В. Некрасов, Г. Коваленко, Д. Язов, А. Токмачев) заняли свои позиционные районы и начали проводить мероприятия по усилению боевой готовности и боеспособности.
Имея основную задачу прикрытия ракетных войск и других частей Группы, два мотострелковых полка расположились в западной части острова, где планировалось оборудовать позиционные районы трех ракетных полков, одного полка фронтовых крылатых ракет (ФКР), основную базу флота и большое количество частей обеспечения и обслуживания.
Один мотострелковый полк был размещен в центральной части острова, в районе Ремедьос, – в непосредственной близости от планируемых позиций двух других ракетных полков. Четвертый отдельный мотострелковый полк дислоцировался в восточной части, в районе г. Ольгин. Прикрытие позиционных районов ракетных войск предусматривалось осуществлять как непосредственной обороной этих районов, так и нанесением ударов по противнику на дальних подступах к стартовым позициям.
Для обороны каждого позиционного района ракетного полка выделялся один батальон. Заранее подготовленная круговая оборона перекрывала подступы и дороги, ведущие к позиционному району, на удалении до одного километра от обороняемых объектов. Она строилась по принципу сторожевых застав и подвижного резерва. Батальон занимал свой район обороны в момент повышенной боевой готовности или в случае непосредственного нападения противника.
Вторую задачу – оказание кубинским вооруженным силам помощи по защите территории республики – предполагалось решать путем участия мотострелковых полков в нанесении контрударов по десантам противника в составе ударных группировок кубинских войск. В связи с тем что мотострелковые полки располагались на расстоянии от 70 до 400 километров друг от друга, ведения ими совместных боевых действий не предусматривалось. Взаимодействие с кубинскими РВС планировалось осуществлять как частью сил (танковые и мотострелковые батальоны, батареи САУ и артиллерия полков), так и всем составом в зависимости от обстановки.
Вторым эшелоном на Кубу доставляли соединения и части ракетных войск. Для переброски ракетной дивизии планировалось использовать 35 судов. Первый теплоход – «Омск» с подразделениями полка полковника Сидорова – прибыл 9 сентября. Всего же с 9 сентября по 22 октября с личным составом, боевой техникой (Р-12) и другим имуществом дивизии прибыли в порты Кубы 24 судна.
Учитывая огромный объем предстоящих работ по оборудованию районов дислокации ракетных частей, они были организованы заблаговременно, до прибытия эшелона транспортов с боевой техникой.
Учитывая огромный объем предстоящих работ по оборудованию районов дислокации ракетных частей, они были организованы заблаговременно, до прибытия эшелона транспортов с боевой техникой. В первую очередь строили стартовые и технические позиции для войск ПВО, фронтовых крылатых ракет (ФКР), береговых ракетных комплексов «Сопка» и ракетных войск. На строительстве этих первоочередных и важнейших объектов была задействована большая часть инженерных сил и средств, которыми располагала Группа войск.
Необходимость скорейшей организации противовоздушной обороны развертываемой группировки обусловила ускоренные темпа оборудования позиций зенитных ракетных дивизионов. С прибытием в позиционные районы боевую технику зенитных ракетных и технических дивизионов устанавливали на временные площадки, приводили в постоянную боевую готовность и маскировали табельными и подручными средствами. После этого начиналось строительство основных позиций зенитных ракетных и технических дивизионов, готовились укрытия для пусковых установок, укрытия для радиотехнических батарей и личного состава. Работы велись с полным напряжением сил в условиях высокой температуры и влажности, ливневых дождей по 10-12 часов в сутки. Использование инженерных машин осуществлялось в две смены с перерывом на два-три часа в наиболее жаркое время суток.
Авиационные полки размещались на кубинских аэродромах, и инженерное оборудование в этих случаях сводилось к содержанию дорожной сети, строительству помещений для технических служб и сборно-щитовых казарм для размещения личного состава. В то же время большой объем работ предстояло провести по строительству позиционных районов полков ФКР-1. Они начинались с выбора позиций для скрытого расположения пусковых установок, станций управления, антенн и электростанций, затем оборудовались траншеи и окопы для обороны и щели для укрытия личного состава. В каждом позиционном районе по трассе полета ракеты проводилась расчистка леса для обеспечения надежного пуска. Для выхода пусковых установок на стартовые позиции в основных позиционных районах прокладывали дороги и просеки. Стартовые и технические позиции вначале были защищены заграждениями из колючей проволоки, позже стали устанавливать малозаметные препятствия и сигнальные мины.
В частях Военно-Морского Флота оборудовались позиции береговых ракетных дивизионов «Сопка». По прибытии в позиционные районы дивизионы были развернуты в боевые порядки на открытых площадках. В первую очередь были спрофилированы внутрипозиционные дороги, открыты траншеи для кабельной сети и окопы постов предстартового контроля. Затем личный состав приступил к плановой подготовке стартовых позиций, командных пунктов технических позиций, маскировке боевых порядков дивизионов.
Особое внимание уделялось оборудованию районов развертывания ракетной дивизии. При подготовке позиционных районов для стартовых дивизионов и бригад РТБ требовалось большое количество железобетонных конструкций, которые не всегда поступали своевременно. Все эти работы выполнялись с большой интенсивностью первоначально личным составом отдельного инженерно-саперного батальона, а позднее – ракетных полков и РТБ. Каждый солдат и офицер понимал, что от него зависит успех всей операции. Оборудование стартовой позиции занимало от 8 до 15 суток. Исключительно много усилий было вложено в создание дорожной сети в позиционных районах.
Общий объем работ, выполненных в тех тяжелых условиях, был очень велик. Только за первые четыре месяца было построено более 350 км шоссейных и грунтовых дорог, подъездных путей к боевым порядкам войск. Перемещено свыше 350 тыс. кубических метров грунта, подвезено к местам фортификационных работ около 50 тыс. кубических метров песка и щебня. За это время на автомобильном транспорте из морских портов к местам дислокации войск перевезено свыше 300 тыс. тонн различных грузов военного и бытового назначения.
В ходе этих работ за высокие организаторские способности, профессионализм и разумную инициативу проявляли многие командиры соединений, частей, кораблей и подразделений. Среди них командиры дивизий Г. Воронков, С. Мелихов; командиры полков и им равные по должности полковники Н. Белобородов, Ю. Гучков, Ю. Гусейнов, Д. Ермаков, Г. Коваленко, В. Карпов, В. Климович, П. Лисоченко, В. Лялинский, С. Романов, Г. Ржевский, И. Сидоров, Н. Шибанов, Л. Шиков, Д. Язов, капитан 1-го ранга Е. Шкутов, подполковник И. Шигценко.
В результате к середине октября 1962 г. на Кубе была создана группировка советских войск общей численностью около 42 тыс. человек в составе соединений и частей РВСН, СВ, ВВС, ПВО и ВМФ, развернуто три полка оперативно-тактических ракет Р-12, доставлено на остров 164 ядерных боеприпаса. Командованием Группы совместно с ВС Республики Куба было организовано развертывание войск, инженерное оборудование местности, уточнены планы боевых действий на случай вторжения противника. Для оказания помощи войскам и контроля за выполнением решений на Кубу в середине октября была направлена оперативная группа Министерства обороны СССР во главе с генералом А. Грибковым.
Перевозка и сосредоточение такого количества войск с боевой техникой не могло пройти полностью незамеченным со стороны США. Тем не менее, принятые меры оперативной и тактической маскировки позволили до определенного времени скрывать масштабы и цели операции. Только 14 октября американским самолетом-разведчиков U-2 были выявлены сооружения стартовых позиций для ракет Р-12, что стало поводом для крайне резкого выступления президента США Дж. Кеннеди 22 октября 1962 г., в котором он обвинил СССР в развертывании группировки ракет на Кубе и объявил об установлении морской блокады острова. Н. Хрущевым заявление Дж. Кеннеди было расценено как прямой нажим на Советский Союз и вмешательство во внутренние дела Кубы. Его ответ, переданный 24 октября посольству США в Москве, также являлся исключительно резким по существу и по форме. Одновременно были приняты меры по повышению боевой готовности Вооруженных Сил СССР и стран Варшавского Договора в целом. На Кубу за подписью Р. Малиновского поступила директива о повышении боевой готовности и принятии мер по отражению возможного вооруженного вторжения противника на остров всеми имеющимися силами и средствами за исключением ракет Р-12. Санкцию на применение этих ракет мог дать только Верховный Главнокомандующий Н. Хрущев. Тактические ракеты в ядерном снаряжении можно было использовать в случае высадки десантов на остров решением командующего Группой советских войск И. Плиева при условии отсутствия связи с Москвой. Такой порядок определил устно Н. Хрущев, когда инструктировал командующего перед его отправкой на Кубу.
Генерал армии И. Плиев провел расширенное заседание военного совета, на котором приказал привести все воинские части и соединения Группы войск на Кубе в полную боевую готовность. Завершая военный совет, он заявил: «Если противником не будет применено ядерное оружие, будем воевать обычным оружием. Нам отступать некуда, мы далеко от Родины, боезапасов хватит на пять-шесть недель. Разобьют Группу войск – будем воевать в составе дивизии, разобьют дивизию – будем воевать в составе полка, разобьют полк – уйдем в горы…».
К этому времени зенитные ракетные войска ПВО, развернутые для прикрытия основных районов и объектов Кубы, были обеспечены всем необходимым для ведения боя и совместно с радиотехническими частями с 15 октября несли круглосуточное боевое дежурство. Часть зенитных управляемых ракет была заправлена компонентами топлива, установлена на пусковых установках и могла быть применена по воздушным целям за считанные минуты.
Истребители МиГ-21 на аэродроме Санта-Клара находились в готовности к немедленному перехвату дежурными звеньями вражеских самолетов, а частью сил – к нанесению ударов по наземным и морским целям управляемыми и неуправляемыми ракетами воздух-земля. На командном пункте управления и пунктах наведения постоянно дежурили боевые расчеты, тесно связанные с радиотехническими подразделениями, которые были призваны обеспечить истребительную авиацию данными оповещениями о воздушной обстановке.
В полках фронтовых крылатых ракет (ФКР) дежурство было организовано одним стартовым отрядом, который находился в районе постоянной дислокации в готовности к приему ракет с технической позиции и выдвижению в заблаговременно оборудованный позиционный район. Боевые части ракет, взрывные устройства и стартовые пороховые двигатели на весь боевой комплект ракет содержались полностью снаряженными и готовыми к немедленному применению. К 27 октября по одному отряду ФКР от каждого полка были выведены в позиционные районы и развернулись в боевой порядок в готовности к ведению огня.
Боевое дежурство в отдельном вертолетном полку осуществлялось двумя звеньями вертолетов, готовыми к немедленному вылету. Летный состав располагался непосредственно у боевых машин, а личный состав батальона авиационно-технического обслуживания – на своих рабочих местах.
Части ракетных войск заканчивали оборудование стартовых позиций и готовились к выполнению боевых задач: производилась проверка ракет и технологического оборудования стартовых и технических батарей, осуществлялся подвоз компонентов ракетного топлива на технические позиции. Продолжалось строительство сооружений для хранения ракет и головных частей. Ракетные части спешно создавали опорную геодезическую сеть и определяли координаты стартов.
В связи с усиленной воздушной разведкой, проводимой американцами, все работы на стартовых и технических позициях с 22 октября производились только в темное время, с обязательной маскировкой всего сделанного за ночь. Несмотря на сложную обстановку, три ракетных полка, вооруженных ракетами Р-12, к 27 октября закончили оборудование стартовых позиций, проверили боезапас ракет. Все 24 пусковые установки были приведены в полную боевую готовность. С целью сокращения времени по подготовке к первому залпу в ночь с 26 на 27 октября по решению командующего генерала-армии И. Плиева головные части были доставлены со склада Группы в полевые позиционные районы. Ракетным полкам были уточнены боевые задачи и вручены полетные задания. Но ни одну ракету Р-12 не заправляли компонентами топлива, не производили стыковку с ядерной головной частью.
Сухопутные войска Группы находились в готовности к обороне позиционных районов ракетных войск, а также к нанесению ударов совместно с кубинскими РВС по воздушным и морским десантам противника.
Части ВМС, рассредоточенные по нескольким прибрежным базам, были приведены в боевую готовность, вели за акваторией непрерывное наблюдение, отражали неоднократные попытки вражеских диверсантов тайно проникнуть со стороны моря на территорию Кубы и организовать террористические акты. Ракетные катера находились на базах, укрытых от наблюдения, в готовности к пуску ракет по кораблям противника и его морским десантным средствам. В береговых ракетных дивизионах «Сопка» часть ракет была заправлена топливом и установлена на пусковые установки в готовности к пуску: днем – через 50 минут, ночью – 1 час 5 минут.
Обстановка была накалена до предела, во всем ощущалось дыхание приближавшейся войны. Войска готовились принять удар и ответить на него.
Вместе с тем со стороны руководства США и СССР росло понимание катастрофичности последствий применения военной силы в разрешении конфликты. В этой связи между Н. Хрушевым и Дж. Кеннеди был начат диалог в форме обмена письменными посланиями. Первый шаг навстречу был сделан советским руководителем, который в письме от 26 октября признал наличие ракет на Кубе. В ответном письме американский президент заявил о готовности США снять блокаду и дать заверения об отказе от вторжения на Кубу при условии, что советская сторона согласиться вывести с острова баллистические ракеты.
Президентское послание было направлено в Москву в 8 часов 05 минут 27 октября по вашингтонскому времени, однако начавшийся переговорный процесс едва не был сорван из-за трагических событий того же дня, названного в США «черной субботой». В 10 часов 21 минуту на Кубой ракетой С-75 ЗРК «Десна» дивизиона майора И. Герченова был сбит американский самолет U-2, совершавший разведывательный полет на высоте 21 тыс. метров, летчик Р. Андерсон погиб. Кубинское военное руководство объявило, что самолет был сбит средствами ПВО Кубы, однако отсутствие в их составе на тот момент соответствующего вооружения ясно указывало на причастность к этому событию советских зенитно-ракетных войск.
Уничтожение самолета и гибель летчика явились серьезным препятствием к мирному разрешению кризисной ситуации и привели к еще большему разжиганию военной истерии, подогреваемой прессой среди американских обывателей, требовавших немедленно воздать Кубе «за смерть героя Р. Андерсена». В тот же день представители Комитета начальников штабов на совещании у президента США потребовали ввести в действие план вторжения на Кубу с нанесением упреждающего удара с воздуха. Несмотря на давление военного руководства, Дж. Кеннеди запретил бомбардировку Кубы, мотивируя свое решение тем, что надо думать не о первом подобном шаге, а о том, что «обе стороны стремительно приближаются к четвертому и пятому. Мы не сделаем шестого шага, потому что никого из присутствующих уже не будет в живых».
Вместе с тем Дж. Кеннеди не преминул использовать создавшуюся обстановку для применения политики силового давления на Москву. Вечером того же дня его брат – Р. Кеннеди – встретился с послом СССР в США А. Добрыниным и от имени президента заявил устный ультиматум: если в ближайшее время стороны не сумеют договориться о скорейшем вывозе советских баллистических ракет с Кубы, Соединенные Штаты вынуждены будут начать боевые действия против нее не позднее 28-29 октября. При этом Р. Кеннеди подчеркнул, что президент подвергается усиливающемуся нажиму со стороны военных, которые все более настойчиво требуют возмездия и в этой связи необходим немедленный ответ Советского Союза.
В Москве, получив эти предложения, ограниченные жесткими временными рамками, и сопоставив их с тревожной информацией Ф. Кастро о вероятном нападении на Кубу в ближайшие 24-72 часа, приняли решение утром 28 октября сообщить всему миру открытым текстом по радио о выводе советского ракетного оружия с кубинской территории, не поставив об этом в известность кубинское правительство.
В это же время не менее драматические события развивались на море. В ответ на предупреждение Н. Хрущева, что возможно, будет отдан приказ советским подводным лодкам об уничтожении американских кораблей, президент США отдал приказ командованию ВМС всеми силами добиться обнаружения наших подводных лодок, а при необходимости их уничтожить. С этой целью было привлечено более 70% всех сил Атлантического флота и создан плотный, глубоко эшелонированный противолодочный рубеж на подходах к кубинскому побережью.
Прорыв советских подводных лодок в назначенные районы осуществлялся в условиях многократного превосходства противника. К этому следует добавить тяжелые условия жизнедеятельности личного состава в отсеках подводных лодок, не приспособленных к плаванию в тропических широтах.
Необходимость частых всплытий ПЛ для зарядки аккумуляторных батарей, на сеансы связи и для определения своего места, большая прозрачность воды существенно повышали вероятность их обнаружения многочисленными американскими противолодочными силами. Тем не менее, лишь в районе Бермуд противолодочными силами США были обнаружены три из четырех советских подводных лодок. Дальнейшее противоборство наших подводных лодок и американских ВМС проходило на грани развязывания военных действий. В ходе продолжительного преследования были отмечены случаи применения оружия американскими боевыми кораблями.
Отрываясь от противника, по мере расходования ресурсов аккумуляторных батарей, подводные лодки поочередно вынуждены были всплывать. На поверхности их ожидала плотная опека противолодочных кораблей, вертолетов и самолетов, которые в целях устрашения вели стрельбу и сбрасывали глубинные бомбы по курсу подлодок. Однако, проведя подзарядку и устранив ряд повреждений, две ПЛ – Б-59 и Б-36 сумели вновь погрузиться и оторваться от преследователей. Б-130 не смогла совершить этот маневр в связи с поломкой дизельной установки и полной разрядкой аккумуляторных батарей. Б-4 осталась необнаруженной в течение всего похода. Оторвавшиеся от противника подводные лодки заняли заданные районы, где и находились до середины ноября, после чего из Москвы была дана команда на их возвращение. К 20 декабря все четыре лодки вернулись в базу Северного флота.
Разрешение Карибского кризиса 1962 г., в результате которого США дали обязательство воздерживаться от агрессии против Кубы, положило конец операции «Мангуста».
Обстоятельства и реалии после кризисного развития событий привели к необходимости всемерно повышать уровень боевой готовности армии и флота Кубы. Советский Союз активно продолжал оказывать помощь в строительстве кубинских вооруженных сил. По согласованию между правительствами СССР и Республики Куба весь военно-технический арсенал Группы войск, за исключением стратегического вооружения, безвозмездно переходил в распоряжение командования РВС Кубы. Перед командованием Группы войск встала новая сложная задача по обучению кубинских военных специалистов. Она заключалась в привитии необходимых знаний и навыков в боевом применении, эксплуатации и техническом обслуживании вооружения, которое передавалось РВС Кубы. На обучение специалистов отводилось: в сухопутных войсках 5-6 месяцев, в зенитных ракетных частях – 10 месяцев, в военно-морских силах – 9 месяцев.
Полки, батальоны, эскадрильи, дивизионы, корабли превратились в учебные центры, в «полевые академии», офицеры – в преподавателей, сержанты и солдаты – в инструкторов и лаборантов. Личный состав частей и подразделений с энтузиазмом взялся за дело, проявлял инициативу, стремление в отведенное время обучить кубинских специалистов и передать им боевое оружие для надежной защиты государства. Но на пути к поставленной цели встретились немалые трудности и сложности. Среди них – языковой барьер. С целью решения этой задачи из Советского Союза прибыла значительная группа людей, владеющих испанским языком. Одновременно была поставлена задача перед офицерами самостоятельно изучать местный язык, используя соответствующие словари и общение с кубинцами.
Вслед за изучением боевой техники последовала практическая отработка тактических приемов в составе подразделений, экипажей, боевых расчетов. Штаб, управления и отделы Группы войск активно вникали в учебный процесс и оказывали действенную помощь в проведении многих мероприятии по обучению кубинских специалистов. Небольшое островное государство не могло позволить себе иметь значительный военный контингент. Памятуя о том, что в современной войне воюют не числом, а умением, требовалась более качественная в профессиональном отношении армия. На это и был направлен весь учебный процесс.
Летом 1963 г. по просьбе командования РВС было организовано показное тактическое учение по теме: «Усиленный мотострелковый полк в наступательном бою на подготовленную оборону противника». Для проведения занятия был избран полк, которым командовал полковник Д. Язов. По замыслу организаторов учения, «бой» проходил в очень сложной и напряженной обстановке. «Противник» стремился задержать продвижение наступающих подразделений полка, погасить боевую активность и нанести максимальные потери в живой силе и технике. Личный состав мотострелкового полка на всех этапах учения действовал решительно, слаженно. Все офицеры, сержанты, солдаты выполняли свои обязанности, грамотно принимали решения в динамике боя. Учение явилось своеобразным смотром реальных боевых возможностей, которыми располагал мотострелковый полк тех лет. На показных тактических учениях присутствовал руководитель РВС Кубы во главе с Ф. Кастро, командующие армиями, командиры корпусов, дивизий и другой начальствующий состав.
К середине 1964 г. основная масса кубинских военнослужащих прошла обучение, освоила материальную часть новой техники и вооружения, приобрела необходимые навыки в боевом их использовании, а также в уходе и сбережении военной техники. К этому времени всего было подготовлено около 15 тыс. военнослужащих по различным специальностям, включая офицеров, сержантов и солдат. В том числе: в сухопутных войсках свыше 4300, в ПВО – 7400, ВВС – около 1500, в ВМФ – 1400, в частях связи – 550, в частях обеспечения и обслуживания около 250. В конце года были проведены тактические и оперативно-тактические учения кубинских РВС. Они продемонстрировали возросшую подготовку штабов, умение командного состава всех уровней управлять войсками в сложных условиях боя, показали слаженность подразделений и высокое боевое мастерство кубинских воинов. Оценивая результаты боевой учебы, бывший начальник управления боевой подготовки Министерства РВС майор Х. Фернандес отмечал: «РВС вышли уже из этапа, когда их воины были сильны лишь высоким революционным сознание, порождаемым защитой справедливого дела. Сейчас они более сильны, так как кроме высокого сознания они имеют высокую техническую квалификацию и умело владеют всеми находящимися в их распоряжении боевыми средствами».
По мере завершения обучения кубинских солдат и офицеров и передачи вооружения значительная часть Группы войск убыла на Родину. За два года пребывания на Кубе было произведено несколько этапов увольнения из рядов Вооруженных Сил солдат и матросов, сержантов и старшин, выслуживших установленные законом сроки службы. Сотни военнослужащих в течение этого периода по семейным обстоятельствам и по болезням покинули Кубу.
Выполнив все свои задачи, Группа войск покидала пределы дружественной страны. Кубинский народ был безмерно благодарен советским воинам, пришедшим на помощь в час опасности для их Родины.
Со словами признательности к воинам-интернационалистам обратился Ф. Кастро: «… В одном монолитном строю с кубинскими воинами находились и советские специалисты, готовые принять участие в отражении возможной агрессии, которые показали пример боевого мастерства, выдержки и самообладания, верности интернациональному долгу. Это нашло высокую оценку у кубинских солдат и офицеров, у всего народа. Советские военные специалисты, которые были готовы умереть вместе с нами, очень много сделали в подготовке наших Вооруженных сил». От имени правительства и Министерства РВС Кубы наиболее отличившимся солдатам и матросам, сержантам и старшинам, офицерам армии и флота были вручены Почетные грамоты.
По завершении операции «Анадырь» Указом Президиума Верховного Совета СССР № 1739 от 1 октября 1963 г. за образцовое выполнение специального задания правительства 1001 человек был награжден орденами и медалями. В том числе: орденами Ленина – 18, орденами Красного Знамени – 38, Красной Звезды – 591, «Знак Почета» – 1, медалями: «За отвагу» – 138, «За боевые заслуги» – 205, «За трудовую доблесть» – 6, «За трудовое отличие» – 4. Орденами и медалями награждены также члены экипажей судов, наиболее отличившиеся при переброске войск на Кубу. К сожалению, следует отметить, что подвиг подводников не был по достоинству оценен советским военным руководством.
Стратегическая операция советских войск в Карибском бассейне 1962 г. сыграла свою историческую роль, и, как бы ни менялось общественное мнение по поводу истории советского периода, нет и не может быть оснований умалять или преуменьшать значение ратного подвига воинов, с помощью которых предотвращена агрессия против малого и беззащитного народа.
Поступившая на вооружение армии и флота советская военная техника и прошедшие обучение кубинские военнослужащие усилили боевые возможности РВС. По объективным оценкам военных специалистов, кубинские вооруженные силы стали одними из сильнейших в латиноамериканском регионе.
Литература
1. Внешняя политика Советского Союза 1967 г. Сборник документов. М., 1968.
2. Военная энциклопедия в 8 томах. М., 1994.
3. Грибков А.И. Судьба Варшавского договора. М., 1988.
4. Лавренев Е.Я., Попов И.М. СССР в локальных войнах и конфликтах. М., 2003.
5. Россия (СССР) в войнах второй половины XX века. М., 2002.
6. Россия (СССР) в локальных войнах и вооруженных конфликтах второй половины XX века. М., 2000.
7. Войны и вооруженные конфликты второй половины XX века. М., 2003.
Баранов В.П. – генерал-полковник, доктор исторических наук,
профессор, вице-президент Академии военных наук, член Клуба военачальников РФ
Шабрин В.В. – советник посольства СССР на Кубе
