20 лет назад Вооруженные Силы и внутренние войска оказались не готовы к реальным ситуациям
Евгений Карпов
Владимир Дмитрин
Валерий Баранов
Виктор Барынькин
Леонтий Шевцов

Клуб военачальников Российской Федерации провел «круглый стол», посвященный 20-летию начала операции по восстановлению конституционного строя в Чеченской Республике. Помимо членов клуба в заседании приняли участие начальники управлений и отделов главного командования внутренних войск МВД России.

У Грачева не было армии

В основе любого решения задач военным путем лежат правильная организация, огневая мощь и колеса. Что из этого более важно, неизвестно, но при выработке замысла от командира всегда требуется прежде всего умение отвечать за всестороннее обеспечение выполнения принятого решения.

Надо учиться у врагов. В 1941 году фашистская Германия, совершая агрессию, действовала в рамках двух концепций – вооружение и радиофикация. Для обеспечения управления было принято решение ставить на танк командира полка две радиостанции и два приемника, при этом на нем отсутствовала пушка. На каждый танк приходилось 30–40 пехотинцев, 8–10 грузовиков, 3–4 легковых автомобиля, 7–8 мотоциклов. Позже это нашло отражение в структуре наших Вооруженных Сил, когда в каждой танковой дивизии появились мотострелковые полки, в которые ввели по танковому батальону из 44 машин.

Мотострелковый батальон того времени формировался из десятка частей. Надо понимать, что у Павла Грачева не было вооруженных сил, армии. Когда мы получили технику, 8 из 12 единиц оказались неисправными. Две ночи ковырялись, пока не поменяли двигатели.

Другой пример: перед отправкой во Владикавказ командир выстраивает мотострелковый полк, докладывает – мы смотрим, а у 99 процентов танков нет антенн, то есть связи не будет. На весь полк одна командно-штабная машина Р-142. Я спрашиваю командира: «Как ты собираешься воевать, парень? Ты куда приехал, зачем?». На что он отвечает: ему сказали, чтобы так все было. То есть вопросы организации зависели не от Грачева, не от Куликова, а от командира полка, которого не научили, что нужно делать.

Лев Рохлин, получив задачу, поступил очень просто: вместо указанных в телеграмме 120-мм полковых орудий взял дивизион 152-мм самоходок, объяснив это тем, что был в Афганистане и знает, что делает. Вместо положенных двух радиостанций загрузил в эшелон полбатальона со станциями космической связи. И еще то ли две, то ли четыре зенитные самоходные установки прихватил. Когда Рохлин вышел от Анатолия Васильевича Квашнина, он предупредил меня, чтобы я не искал с ним связь, потому что пойдет другим маршрутом, но никому об этом не скажет. В результате он вышел на Толстой-Юрт вовремя и без потерь.

Важный момент – подготовка личного состава. Собираю я своих связистов, спрашиваю, кто умеет пользоваться прибором ночного видения или стрелять из гранатомета. Никто. Ни один не может показать, как снаряжается АГС-17. Пришлось менять учебный план.

Надо уходить от оценки связиста как технаря. Связист – это прежде всего офицер штаба, который должен понимать командира. Ни разу в жизни командующий, начальник штаба не ставил мне задачу так, как это описывают в книжках, он ставил ее, зачитывая замысел и принимая решение так, что было понятно, что делать и куда бежать. И мы сегодня должны воспитывать кадры именно так, как нас учили, иначе потеряем очень многое.

Нет плохих средств связи, есть отсутствие боевой подготовки, которую можно обеспечить даже на той матчасти, какая была и есть. В конце 70-х я 20 дней проводил в поле, а возвращаясь, тут же развертывал полигон, на котором у меня с утра до ночи крутились 700 с лишним человек. Потому что понимал: если связисты пять дней не поработают, связь они не обеспечат.

Офицер любого рода войск должен быть военным не по форме, а по содержанию. Инженер, химик, связист – все обязаны владеть основами боя и как минимум на уровне батальонов знать, как управлять и что делать.

По законам мирного урегулирования

После Хасавюртовского соглашения обстановка в Чеченской Республике оставалась очень непростой. Я заступил командовать группировкой внутренних войск в сентябре 1996 года. В начале октября прибыл руководитель административного департамента правительства Сергей Степашин, мы объездили с ним все тактические группировки, после чего он предложил вывести с территории Чеченской Республики все силы и средства кроме двух бригад – 205-й Министерства обороны и 101-й внутренних войск.

Через пять дней после отъезда Степашина пришла соответствующая докладная записка с резолюцией президента России Бориса Ельцина. В этот же день приехали секретарь Совета безопасности Иван Рыбкин и его заместитель Борис Березовский. Они общались только с председателем коалиционного правительства Асланом Масхадовым, которого постоянно сопровождал Мовлади Удугов. С командующим федеральными войсками генерал-лейтенантом Владимиром Сухорученко никто не говорил. Еще через три дня пришел указ президента «О мерах по обеспечению дальнейшего мирного урегулирования в Чеченской Республике» № 1590, предписывающий вывести все войска, силы и средства за пределы ее административных границ к 20 января 1997 года.

Сделать это предстояло с таким расчетом, чтобы успеть вывезти все материальные средства и технику, которых за два года пребывания в Чеченской Республике федеральных войск скопилось достаточно – сотни тонн одних только боеприпасов в тактических группировках и непосредственно в Ханкале. Выводили по трем маршрутам: Ассиновское – Владикавказ, Гудермес – Дагестан и Ханкала – Моздок. Было много неисправной техники. В ноябре-декабре по этим маршрутам шли колоннами ежесуточно по двадцать и более машин. Несмотря на то, что широкомасштабные боевые действия тогда не проводились, провокаций было очень много. Одна из них, сильнейшая, произошла в Герзель-Ауле, когда захватили милиционеров, офицеров, прапорщиков, солдат.

В этих условиях помощь военной разведки, ФСБ была просто неоценима. Они докладывали о том, что полевые командиры во главе с Шамилем Басаевым готовят операцию возмездия «Пепел». Главный удар рассчитывали нанести по 101-й бригаде, которая находилась в военных городках в Грозном, и по 205-й бригаде Министерства обороны.

Согласно замыслу войска выводили в два этапа. До 15 декабря предполагалось вывести все основное вооружение, технику, материальные средства, а также 101 и 205-ю бригады. С 15 декабря по 15 января – остальные части. О замысле мы доложили в центр, передали график вывода войск коалиционному правительству Чечни. Поскольку за нами наблюдали сепаратисты, инсценировали проведение совещания с полевыми командирами в Аргуне. Масхадов собрал основных командиров, даже такие оголтелые, как Ваха Арсанов, присутствовали. Приняли решение создать комендантскую роту: по взводу от федеральных войск и от сепаратистов. Это был неоценимый вклад в общее дело. Конфликт на дороге даже с одной машиной мог закончиться чем угодно, если бы чеченцы не разбирались со своими, а взвод от федеральных сил не решал бы вопросы, возникавшие в войсках. Это серьезно помогало в обеспечении выполнения графика.

Хочется сказать запоздалое командирское спасибо генералу Петру Николаевичу Ровенскому. Он работал с подчиненными практически на износ, день и ночь, в тяжелейших и опасных условиях. Никто его не охранял. В своем обмундировании с генеральскими погонами он загружал эшелон на станции Ханкала, а вокруг ходили сепаратисты, бандиты. Вышел из Чечни последним, доложив, что больше ни одной БМП там не осталось.

Готовность к противостоянию

Крайне тяжелой в период ввода наших войск в Чеченскую Республику была и экономическая обстановка. За 1993 год на территории Чечни разграбили более 4000 вагонов на общую сумму свыше 11,5 миллиарда рублей. Такой же ущерб нанесен и в 1994-м. Кроме этого, на территорию Российской Федерации были ввезены изготовленные в Турции 10 миллионов фальшивых рублей.

Но руководство страны никогда не отделяло Чеченскую Республику, не вводило экономическую блокаду. В 1992 году центр направил на социальные выплаты 90 миллионов рублей, в 1993-м – более 150. Все вопросы по социалке решались и в последующем. Россия не отторгала от себя республику, и народ это понимал.

Сегодня мы мало говорим о том, что международное сообщество в те годы тоже было настроено против России довольно сильно. Против нас работали разведки Великобритании и Турции. Более четырехсот экстремистов из Ливии, Пакистана, Афганистана состояли в различных отрядах. В конце контртеррористической операции мы подсчитали, что в этом конфликте участвовали представители 57 национальностей из разных зарубежных государств.

То, с чем мы столкнулись в те годы, стало тяжелым уроком для России и наших Вооруженных Сил. Я в то время был заместителем командующего Московским военным округом и могу привести пример по 166-й бригаде. Она стояла в Твери, командовал ею генерал-майор Владимир Васильевич Булгаков, ныне генерал-полковник, Герой России. Месяц бригада сформировывалась, готовилась и затем в течение одной недели распоряжением Генерального штаба была раскассирована полностью. И после того, как бригада осталась на нуле, приходит распоряжение: «Сформировать и через три дня отправить в Чеченскую Республику».

Сегодня надо сделать выводы из тех уроков, которые нам преподнесли первая и вторая чеченские кампании, чтобы мы могли планомерно готовить наши Вооруженные Силы и внутренние войска. Реальность крайне далека от того, что всегда и везде можно мирно договориться. Этого нет и не будет. В США уже в открытую говорят о том, что Россия должна сменить президента. Мы должны готовиться к противостоянию, сделать все для обеспечения безопасности страны.

Грабли по-украински

Сегодня у нас сглаживается тот факт, что война на Кавказе продолжается. По некоторым данным, каждый день в результате различных контртеррористических действий гибнут от 20 до 30 человек.

Я принимал участие во всех военных конфликтах начала 90-х годов и пришел к выводу: разрешение спорных вопросов военным путем с большими человеческими жертвами и материальными затратами в конечном счете неэффективно. Практически всегда дело заканчивается переговорами, в результате которых положение урегулируется, но на более тяжелых условиях, чем могло быть раньше. Поработав первым заместителем начальника Генерального штаба, то есть наглядевшись и натерпевшись всего этого, я не случайно посвятил свою докторскую диссертацию теме разрешения современных военных конфликтов невоенными методами.

Мы продолжаем наступать на одни и те же грабли. Пока ситуация на Украине выглядит как «ни войны, ни мира». Но дело можно довести до большого кровопролития. Что мешает сегодня сесть за стол переговоров? Все равно, кто будет инициатором этой встречи. Нынешние американо-российский, европейско-украинский конфликты можно разрешить малой кровью с помощью политико-дипломатических, правовых, экономических, информационных методов. Или мы и дальше будем посылать конвои, притом что половина населенных пунктов нашей страны не газифицирована, люди вместо туалета ходят во двор. Мы сами себя не обеспечиваем, а собираемся и дальше гнать в чужую страну газ, конвои и так далее. Вместо того, чтобы убедить Обаму, Меркель и Порошенко, что война невыгодна никому.

Помнить 11 декабря

И в царские времена, и в советские, и в нынешние с Россией боролись и будут продолжать делать все, чтобы ее развалить. Никакими разговорами геополитические интересы не решаются. Нужна сила – армия, государственная мощь, другого пути просто нет. И нам должно быть все равно, откуда идет угроза государству – извне или снаружи.

Когда начиналась война в Чечне, одной из проблем, вставших перед Павлом Сергеевичем Грачевым, стал поиск командующего. Все его замы отказались. То есть солдат Ваня Солнцев, которому вчера дали на Северном флоте пулемет-автомат, идет выполнять одну присягу, а генералу нужна другая. Позор.

Поэтому давайте не забывать эту дату – 11 декабря. 20 лет прошло, соберите этих пацанов нецелованных, которые потеряли руки-ноги, у которых одни матери остались. Если боимся на высоком уровне говорить об этом, то хотя бы раз в год просто отдайте им дань уважения. Эти люди без генеральских погон и всяких званий сделали больше, чем мы. Они отдали свою полноценную жизнь, оставшись калеками, они не знают, как выживать, они не могут своим родителям стакан воды подать. Я не умаляю роли и места в нашей истории афганской войны, но то, что сделали солдаты, воевавшие в Чечне, не менее, а может, и более важно. Потому что они отстояли целостность государства.