Продолжаем публикацию материалов военно-исторической  конференции «Армия России в 1917 году – взгляд из 2017 года», которая состоялась 4 апреля  2017 г. в Военном университете  Министерства обороны  Российской Федерации.

100-летие отмечаемой  в 2017  году революции дает хороший повод для ретроспективного взгляда на события и процессы 1917 года.

Великие перемены, в эпоху которых вступила тогда Россия, затронули все сферы жизни русского общества, не обойдя стороной ни одного социального или государственного института, в том числе и опору трона – Русскую Императорскую армию.

В декларации Временного правительства от 20 марта 1917 г. подчеркнуто:  «…Старая власть сама вырыла  ту бездну,  в которую она была низвергнута. Старая власть погибла потому, что она была противогосударственна по всему направлению своей деятельности. Безучастная к судьбам родины и погрязшая в позоре порока, эта власть бесповоротно  отгородилась  от  интересов  народа,  на  каждом шагу принося их в жертву безумным порывам произвола и самовластия».

Бывший царский генерал Лукирский С.Г. так описывал отношение офицеров к событиям 1917 года:  «Накануне февральской революции 1917 года в среде офицеров старой армии определенно сложилось недовольство монархическим строем: крайняя неудачливость войны: экономический развал страны; внутренние волнения; призыв на высшие посты в государственном аппарате лиц, явно несостоятельных,  не заслуживающих общественного доверия;  наконец, крайне возмутительное под падание царя под влияние проходимца  (Г. Распутина)  и  разрастание  интриг при дворе и в высших государственных сферах. Поэтому февральская революция была встречена сочувственно в основной массе всего офицерства».

Позиция русской православной церкви.  В канун отречения  Николая II обер-прокурор  Синода просил церковных иерархов выступить в защиту царской власти и с осуждением революционного движения, но высший церковный клир отказался обращаться к верующим с подобным воззванием.  Более того,  духовенство открыто приветствовало установление новой демократической власти. Обычной практикой стало участие священнослужителей в митингах и демонстрациях.

Вместо поддержки царского правительства  Синод выступил с постановлением,  в котором революция объявлялась «божьим делом», а верующие призывались «довериться Временному правительству». Было принято решение о проведении еженедельных молебен о Временном правительстве, а кресло императора демонстративно удалено из зала заседания Святейшего Синода. По оценкам многих исследователей это время квалифицируется как «Медовый месяц церкви и революции».

Русская императорская армия после отречения Николая II в феврале 1917 года переименована в Революционную армию свободной России.

По оценкам многих отечественных историков и воспоминаниям участников Первой Мировой войны  развал русской армии начался еще  до Февральской революции 1917 г. и явился объективным необратимым результатом краха самодержавия.

Согласно мнению большинства исследователей, рост негативных явлений в войсках относится еще к 1915 году. В этом году произошло «Великое отступление»,  повлиявшее на моральный дух солдатских масс. Так, ещё 15 июня 1915 года командующий 8-й армией генерал  А.А.Брусилов   в своем приказе требовал: «…иметь особо надёжных людей и пулемёты, чтобы,  если понадобится, заставить идти вперёд  слабодушных. Не следует задумываться перед расстрелом подразделений и частей за попытку повернуть назад или, что ещё хуже, сдаться в плен».

Однако,  данными о практическом применении этого приказа ни в 1915 ни в 1916 гг. мы не располагаем.  Не высокого мнения генерал А.А.Брусилов был и о военных руководителях различного уровня.  Только во вверенной ему 8-й армии он отрешил от командования трех начальников дивизий и корпусного командира.

К зиме 1917 года ситуация ещё более обострилась. В данной связи генерал  П. Н. Врангель в своих мемуарах отмечал: «Состав армии за два года успел существенно измениться, выбыла большая часть кадровых офицеров и солдат, особенно в пехоте. Новые офицеры … быстро падали духом, тяготились войной и совершенно неспособны были поднять и поддержать дух своих солдат. Солдаты после 2-х лет войны, в значительной массе, были уже не те, а пополнения, которые беспрерывно вливались в войсковые части, несли с собой совсем иной дух. Состоя в значительной степени из запасных старших сроков, семейных, оторванных от своих хозяйств, они неохотно шли на войну, мечтали о возвращении домой и жаждали мира. В последних боях сплошь и рядом наблюдались случаи «самострелов» и пальцевые ранения. Наиболее слабые по составу были третьеочередные дивизии».

В середине декабря 1916 года во время  Митавской операции произошёл мятеж отказавшихся идти в атаку солдат 12-й армии. 25 декабря генерал-лейтенант И. Р. Довбор-Мусницкий доложил царю о расстрелах 13 солдат взбунтовавшихся полков. В общей сложности было расстреляно около ста человек. На рапорте Николай II наложил резолюцию: «Правильный пример».

Вместе с тем настроения солдатской массы были неоднородными: современники отмечали, что кавалерия надёжней пехоты, а наиболее надёжны казаки и артиллерия.  И неудивительно — артиллеристы находились на удалении от фронта и не рисковали своей жизнью в наступлении; с другой стороны, в артиллерии служили самые образованные и квалифицированные офицеры, которые пользовались наибольшим уважением солдат. Следует заметить, что артиллерийские части сплошь и рядом использовались в качестве карательных — например, для разгона огнём «братающихся» на нейтральной полосе. В итоге недоверие пехотинцев к артиллеристам достигло таких масштабов, что 18 августа 1917 года приказом Верховного Главнокомандующего было предписано «…впредь артиллерию не назначать в отряды, долженствующие усмирять пехотные части одного с ней корпуса или дивизии…».

Особенно ненадёжными зимой 1917 года стали запасные батальоны. Секретное совещание в Ставке 18 марта 1917 года констатировало, что «Укомплектование людьми фронтовых частей в ближайшие месяцы  не возможно, ибо во всех запасных батальонах происходят брожения».

Наиболее взрывоопасными стали настроения в запасных частях Петроградского гарнизона. Готовясь к планировавшемуся весеннему наступлению 1917 года, царское правительство мобилизовало резервистов четвёртой очереди, многим из которых было уже за 40.

По мнению историка  Керсновского А.А.,  «…образованные зимой 1917 года  низкокачественные дивизии 4-й очереди были мертворождёнными.  160-тысячный гарнизон Петрограда был втиснут в казармы, рассчитанные на 20 тыс. чел. Кроме того, разместившись в бурлившей столице империи, новобранцы имели возможность контактов, как с революционерами, так и с прибывавшими с фронта на лечение раненными солдатами».

Начальник Петроградского охранного отделения К.И. Глобачёв высказывал серьёзные сомнения в лояльности этих солдат, однако все они были отвергнуты командованием округа. Проекты переместить развернутые запасные батальоны из взрывоопасного Петрограда не были реализованы под предлогом того, что для них нигде нет места.

Процесс разложения бывшей царской армии получил значительное ускорение во время Февральской революции. В ходе революции Петросовет  издал  Приказ №1, который первоначально предназначался только для восставших солдат Петроградского гарнизона, однако стихийно распространился по всей армии. Официально Приказ имел целью уравнять солдат в правах с гражданским  населением. Фактически демократизация, провозглашенная в армии, привела вместо ожидавшегося частью либералов и социалистов повышения её боеготовности к нарастанию анархии в виде отказов солдат идти в наступление, самосудов над офицерами и колоссальному росту дезертирства.

 Приказ № 1 Петросовета был принят без согласования с Временным комитетом Государственной Думы и с Временным правительством. Узнав о его появлении, комиссар Временного правительства, и затем военный министр,  Гучков А.И., безуспешно пытался добиться его отмены или, по крайней мере, распространения только на тыловые части. Свои протесты вскоре также заявил начальник штаба Верховного Главнокомандующего (и затем — Верховный Главнокомандующий), генерал Алексеев М.В. Непосредственно во время Февральской революции под давлением Милюкова П.Н. была заблокирована одна из наиболее радикальных идей Совета  — введение в армии выборов офицеров.

Из всех положений Приказа наиболее тяжёлые последствия имело формирование солдатских комитетов, фактически отменившее в армии принцип единоначалия. Уравнение солдат в правах с остальным населением привело также к широкому участию солдат в политической жизни: митинги и неограниченная политическая агитация в войсках (во всех армиях мира обычно запрещённая), формирование солдатских (наравне с рабочими или крестьянскими) секций Советов разных уровней.

В течение марта — апреля 1917 года начала формироваться многоуровневая система солдатских комитетов — ротного, полкового и армейского уровней. На уровне корпусов и фронтов появились непостоянные съезды, при Ставке был создан постоянный Центральный совет. В комитеты входили и офицеры, и солдаты. Эта система была закреплена 30 марта приказом № 51 Верховного Главнокомандующего  и последующим через две недели постановлением военного ведомства.  

Весной 1917 года солдатские комитеты вступили в многочисленные конфликты с офицерами и генералитетом, только на Западном фронте по требованиям комитетов к июлю уволены до 60 полковников и генералов. Общее количество смещённых по всем фронтам оценивается в 120-150 генералов.

В России успело смениться три Военных министра, четыре Верховных Главнокомандующих, несколько раз менялись командующие всех пяти фронтов и четырнадцати армий, из 225 полных генералов, состоявших на службе на март 1917г. Временное правительство уволило 68, присвоив это звание лишь 7. Общее же количество смещённых генералов составило 374.

12 марта была отменена смертная казнь. В ходе военно-судебной реформы военно-полевые суды  заменены на коллегии из выборных представителей от офицеров и от солдат. Весной 1917 года фактически отменена обязательность выполнения приказов, которые разделяются на «боевые» и «небоевые».

9 мая 1917 года опубликована «Декларация прав солдата» окончательно уравнявшая солдат в правах с гражданским населением. По заявлению генерала Брусилова А.А., «…если её объявят — нет спасения. И я не считаю тогда возможным оставаться ни одного дня на своем посту».  Генерал Драгомиров А.М. утверждал, что «господствующее настроение в армии — жажда мира. Популярность в армии легко может завоевать всякий, кто будет проповедовать мир без аннексий».

Генерал Алексеев М.В. напоминал, что: «Если мы будем идти по этому пути дальше, то наступит полный развал. Этому способствует и недостаток снабжения. Надо учесть ещё и происшедший в армии раскол. Офицерство угнетено, а между тем, именно офицеры ведут массу в бой.  Дисциплина  составляет основу существования армии».

Нарастающая дезорганизация в армии наглядно проявилась во время июньского наступления 1917 года. Ряд полков отказались идти в наступление, множество солдат дезертировали. В июле-августе немцы предприняли контрнаступление, и в августе взяли Ригу.

Со временем разложение распространилось и на русские части, воевавшие на Западном фронте. 3 (16) сентября 1917 года произошло восстание солдат русского экспедиционного корпуса во Франции в Ля-Куртин близ города Лимож, подавленное с помощью артиллерии.

Параллельно с процессом большевизации Советов в сентябре — октябре 1917 года, на фоне общей радикализации общественного мнения происходит и большевизация солдатских комитетов. Наиболее активно этот процесс шёл на ближайшем к Петрограду Северном фронте. На более удалённых Румынском, Юго-Западном и Кавказском фронтах влияние большевиков было слабее. Ко времени Октябрьской революции большевизация армии дошла в целом до 40 %, большевизация Северного и Западного фронтов — до 62 % и 65 % соответственно.

В целом большевизация солдатских комитетов шла в первую очередь снизу, в звене рота — батальон — полк, в результате чего к октябрю 1917 года образовался резкий разрыв между большевизированными низовыми солдатскими комитетами и эсеро-меньшевистскими комитетами уровня от бригады,  дивизии и выше.

Уравнивание солдат в правах с гражданским населением означало и свободу политической агитации в войсках.  Целый ряд политический партий был заинтересован в ведении пропагандистской работы в армии, поскольку в ней на февраль 1917 года было сосредоточено до 9 млн. человек. Среди солдат широко распространялись газеты, листовки, брошюры.

Партия кадетов выпустила только в марте — апреле 1917 года 2 млн. экземпляров листовок и плакатов. Однако кадетская агитация не имела особого успеха среди солдат, в отличие от офицеров. Образованный в мае первым Всероссийским офицерским съездом Главный комитет Союза офицеров армии и флота был в целом прокадетским.

Среди солдат же пользовались популярностью газеты социалистических партий, в основном издания эсеровские и эсеро-меньшевистские: «Известия Петроградского совета», «Голос солдата», «Рабочая газета», «Дело народа», «Народная армия» и «За народ». Большевики распространяли в войсках свои газеты «Солдатская правда», «Окопная правда» и «Социал-демократ».

В марте — апреле 1917 года происходил массовый отказ от монархической символики: 21 марта была распущена царская военная свита с уничтожением «военно-придворных» (свитских) званий, 16 апреля отменены погоны на флоте, императорские вензеля и короны. В армии погоны сохранялись, но с них были сняты вензеля отрёкшегося императора. Вензеля было приказано снять также со знамён.

В стране происходило массовое переименование городов, кораблей и учреждений, ранее носивших монархические названия.

Российская императорская гвардия была переименована в Российскую гвардию. 

В марте — апреле введены изменения в государственную символику: из государственного герба, изображавшего двуглавого орла, были устранены монархические символы: короны, скипетр, держава, орден св. Андрея Первозванного, изображение св. Георгия Победоносца.

Существовавшее в армии титулование «благородие», «высокоблагородие», «превосходительство», «высокопревосходительство» было заменено на обращения по чину «господин поручик», «господин полковник».

22 марта приказом военного министра отменены шефские названия частей, имевших шефами императоров или здравствовавших на тот момент членов императорской фамилии. Впоследствии были отменены также шефские названия покойных членов императорской фамилии.

Весной 1917 года произошёл резкий всплеск количества братаний.

Большевики последовательно поддерживали идею братаний в соответствии с решениями VII Всероссийской конференции РСДРП(б), прошедшей в апреле 1917 года. 21 апреля 1917 года Ленин В.И. выступает в пользу братаний со своей статьёй «Воззвание к солдатам всех воюющих сторон» в газете «Правда», 28 апреля публикует также в «Правде» статью «Значение братанья».

Подавив революционные выступления большевиков и анархистов в Петрограде,  Временное правительство 12 июля 1917 года восстановило на фронте смертную казнь. Братание было запрещено под страхом расстрела.  Командующий 5-й армией Северного фронта генерал Данилов Ю.Н. своим приказом от 15 июля 1917 года напоминает, что «долг каждого верного России солдата, замечающего попытку к братанию, — немедленно стрелять по изменникам».

Однако с большевизацией солдатских комитетов в сентябре — октябре 1917 года ещё более резкий всплеск количества братаний произошёл осенью. Количество братаний за сентябрь 1917 года удвоилось по сравнению с августом, за октябрь — увеличилось в 5 раз по сравнению с сентябрём.

Вскоре после Февральской революции резко возросло дезертирство. По разным оценкам, солдаты бывшей Русской Императорской Армии на 80-90 %  состояли из крестьян, многих подталкивало к дезертирству стремление успеть в свои деревни к «чёрному переделу» земли. Стихийные самозахваты земли начались уже в апреле 1917 года, когда известие о Февральской революции окончательно дошло до самых отдалённых уголков России. Первое массовое появление в деревнях вооружённых дезертиров относится уже к весне 1917 года, причём на этом этапе именно они зачастую становились инициаторами самозахватов земли. Подобные действия вооружённых людей в форме, ранее служивших в массовом сознании русских крестьян оплотом порядка, способствовали появлению ощущения общего краха государственности, пробудив у крестьян ранее сдерживавшиеся государством глубинные анархистские инстинкты.

В газетах появились постоянные рубрики «Анархия».  Пресса была  переполнена описаниями всевозможных эксцессов и беспорядков.  Разгромы домов и магазинов, насилия и глумления над офицерами, над провинциальными властями, над частными лицами, самоличные аресты, захваты и расправы ежедневно регистрировались десятками и сотнями. В деревне участились поджоги и погромы усадеб. Но больше всего «нарушали порядок и государственную жизнь», разгулявшиеся солдаты.

В бездействующих столичных и провинциальных гарнизонах, в атмосфере неслыханной свободы, военная дисциплина пала. Железные цепи ослабли. Несознательность и распущенность серой массы давали себя знать. В тылу вся гарнизонная служба более или менее расстроилась, ученье почти не производилось, наряды нередко не выполнялись, караулы частенько не держались. Появились массы дезертиров — и в тылу, и на фронте.

Солдаты безо всяких разрешений огромными потоками направлялись на побывку домой. Они заполняли все железные дороги, совершая насилия над администрацией, выбрасывая пассажиров. В Совещании по созыву Учредительного собрания, открывшемся только 25 мая, дезертиров постановили лишить избирательных прав: Керенский А.Ф. планировал лишить их и права на землю. Но все это помогло мало. Солдаты текли по деревням из тыла и фронта, напоминая великое переселение народов. Повсеместно сообщалось о их пьянстве, бесчинстве, буйстве.

 

После Февральской революции среднее количество дезертиров в месяц возросло, по крайней мере, в пять раз.

Широко распространилось составление фальшивых свидетельств о болезни под угрозой расправы над санитарным персоналом. Так, за февраль-июль 1917 заболеваемость офицеров выросла на 43 %, солдат — на 121 %.

По оценке ряда историков, дезертировало около четверти армии, и в целом дезертирство в 1917 году приняло такие масштабы, что можно говорить о стихийной демобилизации.

В марте-апреле 1917 года военный министр Гучков А.И. безуспешно пытался остановить массовое дезертирство, приказав наименее разложенным частям, в первую очередь кавалерийским, занять узловые железнодорожные станции. Попытки справиться с потоком дезертиров оказались бесполезными: так, только за 1 июля в Шепетовке патрули арестовали 2340 дезертиров и 1518 в Казатине. Так как не было ни помещений для такого количества арестантов, ни конвоя, дело ограничивалось лишь разоружением дезертиров, имели место случаи перестрелок с вооружёнными дезертирами.

 Современники отмечали дезорганизацию, которую вносили дезертиры в железнодорожное сообщение: зачастую они заставляли отправлять свои эшелоны силой, задерживая другие поезда, в том числе поезда с продовольствием, следующим в большие города, и поезда с пополнениями, следующими на фронт. В некоторых случаях дезертиры могли остановиться на какой-либо станции и после продолжительного митинга постановить вернуться обратно.

Имело место также массовое дезертирство следовавших на фронт маршевых рот; по свидетельству Родзянко М. В., пополнения из тыловых батальонов прибывали на фронт с утечкой в 25 % солдат, разбегавшихся по дороге.

По состоянию на лето 1917 года части бывшей Российской императорской гвардии, особенно кавалерийские, оставались наименее разложенными. Тем не менее, процессы распада затронули и их. Разложение гвардии, как правило, не сопровождалось эксцессами в виде самосудных избиений и убийств офицеров.

Кавалергардский полк в апреле — ноябре охранял ключевые железнодорожные станции Шепетовка и Казатин, безуспешно пытаясь остановить поток дезертиров. С августа 1917 года началось разложение уже среди самих кавалергардов. Окончательно полк расформирован в феврале-марте 1918 в городе Ливны Орловской губернии.

Лейб-гвардии Конный полк 28 июля 1917 года был переименован в Конный полк (Конную гвардию). В декабре 1917 года началось расформирование полка, завершившееся в феврале-марте 1918 года в городе Жмеринка, причём офицеры и солдаты  2-го дивизиона просто разъехались по домам. Около 150 солдат полка вернулись в свои казармы в Петрограде, войдя в состав 1-го конного полка РККА. Весной 1919 года полк попытался перейти на сторону белогвардейцев; красноармейцы окружили его превосходящими силами, разоружили и провели расстрелы.

Бывший Кирасирский Его Величества полк с апреля приступил к охране Киевского железнодорожного узла. В декабре отказался выполнять приказ украинского Войскового генерального секретариата и «украинизироваться». Вместо этого кирасиры предпочли расформироваться. Бывший Кирасирский Её Величества полк расформирован 22 апреля 1918 года приказом комиссариата по военным делам Петроградской трудовой коммуны № 72 от 14 мая 1918 года. Приказом № 156 от 19 июня 1918 года расформирован с 1 июня бывший Лейб-гвардии драгунский полк.

Конно-гренадерский полк расформирован в марте-апреле 1918 года в районе Шепетовки и Изяславля.

Лейб-гвардии Уланский Его Величества полк в октябре 1917 года был направлен в Москву на поддержку Комитета общественной безопасности, однако был остановлен в городе  Гжатск, где впоследствии подвергся украинизации. В декабре 1917 года полк на пути из Орши в Могилев был блокирован превосходящими силами большевиков, все военнослужащие были распущены по домам.

Собственный Его Императорского Величества Конвой вызывал особое раздражение революционных солдат, и уже 4 марта 1917 года был переименован в Конвой Верховного Главнокомандующего, официально распущен 30 марта. Входившие в его состав казачьи сотни в конце 1917 года приняли участие в первых боях с большевиками.

Лейб-гвардии Казачий полк начал разлагаться в сентябре 1917 года. В январе 1918 года в полку утрачены порядок и дисциплина, произошли убийства офицеров. Уцелевшие офицеры вступили в формирующиеся белогвардейские части.

Лейб-гвардии Атаманский полк в декабре 1917 года прибыл на Дон, где самораспустился в середине января 1918 года, офицеры полка вступили в белогвардейские части. Официально полк расформирован приказом комиссариата по военным делам Петроградской трудовой коммуны за № 137 от 7 июня 1918 г.

1-я батарея лейб-гвардии конной артиллерии в январе 1918 года самораспустилась, 3-я батарея подверглась «украинизации»,  4-я батарея, опасаясь разоружения украинскими войсками, самораспустилась. 6-я батарея убыла в Таганрог, где также самораспустилась.

При Временном правительстве значительно обострилась проблема исчерпания мобилизационных ресурсов. Она многократно усугублялась решением о «невыводе  революционных частей Петроградского гарнизона на фронт» и также массовым дезертирством из следующих на фронт маршевых рот.

4 (17) сентября 1917 года последний военный министр Временного правительства генерал А. И. Верховский в своей записке на имя и. о. начальника штаба Верховного Главнокомандующего отметил фактически наступившее исчерпание мобилизационных ресурсов.

Нарастающее разложение армии сопровождалось стихийными самосудами солдат и матросов над офицерами. В ходе Февральской революции на Балтийском флоте, главным образом в Кронштадте и Гельсингфорсе, 3 и 4 марта было убито до двухсот офицеров, включая командующего Балтийским флотом адмирала Непенина А.И. Первого марта убит командир Кронштадтского порта и военный губернатор Кронштадта адмирал Вирен Р.Н.     В Петрограде во время революции солдаты разоружили многих офицеров, особо непопулярные погибли.

На первых порах недовольство солдат и матросов было нацелено в первую очередь на офицеров немецкого происхождения, под которыми зачастую могли пониматься вообще все лица с иностранными фамилиями.

В ходе Февральской революции в Гельсингфорсе революционные матросы арестовали 50 офицеров, в Кронштадте — до 300. Тогда как в Гельсингфорсе большинство офицеров были отпущены, в Кронштадте ещё в мае 1917 года находилось под арестом до 180 офицеров. Все попытки Временного правительства освободить их проваливались, натыкаясь на резкое противодействие Кронштадтского совета.

Современники приводили множество примеров расправ над офицерами, начиная с мая 1917 года. Так, помощник комиссара 1 гвардейского корпуса в своём докладе указывал, что «за то, что офицеры высказывались за наступление, они были в течение двух дней лишены всякой пищи». В 299 полку солдаты убили командира, предварительно засыпав ему глаза песком, 4 июля солдаты убили командира 22 полка подполковника Рыкова, уговаривавшего полк идти на позицию. Особенно массовыми стали расправы над офицерами, начиная с «корниловского мятежа» в августе 1917 года.

25-26 августа 1917 года взбунтовалась 3 пехотная дивизия Юго-Западного фронта. Были убиты комиссар фронта Линде Ф.Ф. и начальник дивизии генерал-лейтенант Гиршфельдт. Оба происходили из обрусевших немцев, причём Линде разговаривал с немецким акцентом. Это дало повод объявить их «немецкими шпионами».

Комиссар 12 армии в своём докладе военному министру от 2 июля 1917 года сообщал, что толпа солдат 10 полка 3 Сибирской дивизии «разжаловала» штабс-капитана Яроцкого «за оскорбление». Несмотря на то, что «дело о 10-м полке передано судебным властям, полк не считает нужным давать объяснения, и не допускает следователей в части».

К ноябрю 1917 года на фронте было убито несколько сот офицеров, не меньше покончило жизнь самоубийством (только зарегистрированных случаев более 800), многие тысячи лучших офицеров смещены и изгнаны из частей. После прихода к власти большевиков солдаты совершили самосуд над Верховным Главнокомандующим генералом Н.Н.Духониным. С другой стороны, солдаты и матросы объясняли свои самосуды над офицерами высокой требовательностью, которую они предъявляли к нижним чинам, и жёсткими репрессиями против солдат и матросов, присоединившихся к революции 1905 года.

Заместитель председателя Кронштадтского Совета Ф.Ф.Раскольников  так вспоминал об одной из первых жертв революции – командире Кронштадтского порта и военном губернаторе Кронштадта адмирале Вирене Р.Н.: «Разъезжая по городу в автомобиле, адмирал держал перед собой лист бумаги и карандаш и, едва замечал, что какой-нибудь зазевавшийся матрос не успел встать во фронт или встал с опозданием, как тотчас же приказывал шоферу остановиться, подзывал провинившегося, записывал его фамилию и, не стесняясь в выражениях, делал ему строжайшее внушение. Но этим дело не ограничивалось. Матрос знал, что самое большое наказание ещё впереди. После такой встречи с Виреном его зачастую сажали под арест на 30 суток. Контролируя выполнение приказа, воспрещавшего матросам ношение собственной одежды, взял за правило лично проверять, имеется ли на внутренней стороне матросской форменки и брюк казенное клеймо. При этом нередко матросу приходилось наполовину разоблачаться на виду у всех, прямо на улице. Свирепого режима не избежало даже гражданское население, в том числе и кронштадтские гимназисты. Они тоже должны были оказывать Вирену знаки «воинской вежливости», то есть, попросту говоря, становиться перед ним во фронт, как и военнослужащие».

Своеобразной реакцией на нарастающее разложение армии стало формирование, начиная с апреля-мая 1917 года, разнообразных  «революционных частей», получавших названия как «революционных», так и «ударных», «штурмовых» или «частей смерти». 19 мая был сформирован Корниловский ударный полк, в том же месяце верховный главнокомандующий генерал А.А. Брусилов приступил к организации так называемой «Армии Народной Свободы», однако эта инициатива была пресечена военным министром Керенским 30 мая 1917 года.

С июня 1917 года под патронажем генерала А.А. Брусилова началось так называемое «Движение смерти». К периоду прихода большевиков к власти в «войска смерти» по собственной инициативе записалось 312 частей общей численностью 600 тыс. чел. Командование даже рассматривало вопрос о формировании так называемой «Армии смерти». Приказом Верховного Главнокомандующего № 547 от 27 июня 1917 года знаком отличия таких частей была установлена кокарда в виде «адамовой головы». В рамках движения также началось формирование добровольческих женских батальонов. Создавались батальоны георгиевских кавалеров.

В советской историографии «части смерти» («ударные батальоны») 1917 года считались «контрреволюционными» и «прообразом Белой гвардии». С другой стороны, генерал Деникин называл подобные части «суррогатом армии»,  а генерал Краснов отмечал, что от них веяло «чем-то бутафорским».

Параллельно с ростом солдатских комитетов активизировалось также и появление разнообразных офицерских организаций. Уже в марте образовалась Военная лига, заявившая, что «Военная Лига ограничивается обслуживанием лишь профессиональных интересов дела государственной обороны, исключая из сферы своей деятельности политику как таковую».

В апреле 1917 года был образован Временный революционный комитет, начавший подготовку к I Всероссийскому офицерскому съезду. Съезд собрался в Ставке Верховного Главнокомандующего в  Могилёве  7-22 мая 1917 года в составе 298 делегатов. По итогам Съезда был образован Союз офицеров армии и флота, также был создан постоянный орган, Главный комитет офицерского союза.              

На самом съезде выступали Верховный Главнокомандующий генерал М.В.Алексеев, начальник штаба Верховного Главнокомандующего генерал А.И.Деникин, председатель Временного комитета Госдумы  М.В.Родзянко, представители союзных держав. В своём выступлении генерал Алексеев заявил, что «Россия погибает. Она стоит на краю пропасти. Ещё несколько толчков вперед, и она всей тяжестью рухнет в эту пропасть. Враг занял восьмую часть её территории. Его не подкупишь утопической фразой: „Мир без аннексий и контрибуций“. Он откровенно говорит, что не оставит нашу землю».

Генерал А.И.Деникин в своём выступлении отметил, что «в силу неизбежных исторических законов пало самодержавие, и страна перешла к народовластию. Мы стоим на грани новой жизни», однако «нет свободы в революционном застенке», «нет силы в той безумной вакханалии, где кругом стремятся урвать всё, что возможно, за счёт истерзанной Родины, где тысячи жадных рук тянутся к власти, расшатывая её устои».

Уже в конце работы Съезда стало известно об отставке Верховного Главнокомандующего генерала М.В.Алексеева.  В своём прощальном слове съезду он заявил: «Положение Германии нелёгкое, но воспитание народа в железной дисциплине, любви, объединяющей и примиряющей, спасает германский народ. В этом его сила, его могущество. Не спасла бы Германию и высокая техника, если бы не было примирения во внутренних отношениях. Все там несут одинаковые тяготы, все доблестно дерутся. В дисциплине спасается народ в такие минуты, когда всё, казалось, разваливается. Они недоедают три года, вытянули всё на фронт. Посмотрите, что сейчас осталось в Германии: инвалиды, дети и глубокие старики, всё отправлено на фронт. А посмотрите в Петрограде, сколько там народа молодого, сильного, ещё не бывавшего в боях! В Германии воюет весь народ, и никто не говорит, что тяжело, что посеять некому. Весь русский народ должен неумолчно говорить своим сынам на фронте, что необходим решительный удар по противнику, чтобы скорей войну довести до конца».

В июне Военная лига и Союз офицеров совместно учредили Петроградский отдел Союза офицеров. Уже 12 июля Временное правительство попыталось закрыть Военную лигу, обвинив её в «контрреволюционности».

После Февральской революции активизировался также Союз георгиевских кавалеров, образованный задолго до 1917 года и объединявший как офицеров, так и солдат. Первой частью, образованной из георгиевских кавалеров, стал батальон, сформированный для охраны Ставки ещё царским правительством. Летом 1917 года Союз выступил с инициативой формирования новых, более многочисленных частей, составленных только из георгиевских кавалеров. Союз сформировал собственные исполнительные комитеты в ряде городов, в частности, в Петрограде, Симферополе, Гомеле и Рязани. 12 августа приказом Верховного Главнокомандующего генерала Корнилова сформировано четыре запасных георгиевских полка, по одному на каждый фронт, в Пскове, Минске, Киеве и Одессе; полки сведены в Георгиевскую запасную бригаду, подчинённую непосредственно Главнокомандующему.

Однако остановить нарастающее разложение армии движению георгиевских кавалеров не удалось. В середине июня 1917 года георгиевский кавалер, поручик Семёновского полка Григорьев Л.Ф. прибыл в Петроград на приём к Ленину и заявил о вступлении в РСДРП(б), причём в качестве своего вступительного взноса он предложил партии все свои георгиевские кресты.

Ещё царским правительством было начато формирование частей и соединений по национальному принципу. Ряд воюющих держав являлись многонациональными империями, что создавало для их противников соблазн разыграть «национальную карту». Так, Центральные державы пытались привлечь на свою сторону поляков, зачастую враждебно настроенных по отношению к самодержавию, и выдвинули проект воссоздания независимого польского государства.

Со своей стороны, Российская империя пыталась использовать славянские народы Австро-Венгерской империи, в первую очередь чехов и словаков.  Доля славян в австро-венгерской армии доходила до 43-44 %. Многие чехи и словаки не испытывали особого желания воевать на стороне австрийцев и, попав на фронт, в массовом порядке сдавались в плен, иногда целыми частями. В общей сложности за всё время войны в плен русским войскам сдалось до 500 тысяч солдат-славян австро-венгерской армии. В апреле 1915 года сдался практически в полном составе 28-й Пражский полк.

Ещё в 1914 году было начато формирование чехословацких частей  и так называемой «Дикой дивизии» из коренного кавказского населения, в Российской империи не подлежавшего призыву. По воспоминаниям генерала А.И.Деникина, «Едва ли не стремление к изъятию с территории Кавказа наиболее беспокойных элементов,  было исключительной причиной этого формирования».  В 1916 году также было начато формирование латышских стрелков, набрана сербская дивизия, затем развёрнутая до корпуса.

Основным мотивом латышских стрелков стала, судя по всему, насчитывавшая не один век неприязнь латышского населения к остзейским немцам, которые фактически правили Прибалтикой, начиная с завоеваний XIII века. Царское правительство смогло использовать эту неприязнь в своих интересах, начав формирование латышских частей с 1915 года, когда встала непосредственная угроза вторжения Германии в Латвию.

После Февральской революции резко усилились требования ряда национальных меньшинств о формировании воинских частей по национальному принципу, в первую очередь имелись в виду части польские и украинские. Под давлением украинского националиста  Симона Петлюры началась «украинизация» ряда частей с июня-июля 1917 года. С июля 1917 года началось формирование Польского корпуса. Разбросанные по Юго-Западному фронту разрозненные чехословацкие части (Чехословацкая бригада численностью до 7 тыс. чел.) были развёрнуты осенью 1917 года до корпуса, численность которого к февралю 1918 года возросла до 50 тыс. чел.

Атаман забайкальских казаков Г.Семёнов в мае-июне 1917 года начал формировать в Забайкалье добровольческий отряд из не подлежавших призыву монголов и бурят с тем, чтобы, по его выражению, «пробудить совесть русского солдата, у которого живым укором были бы эти инородцы, сражающиеся за русское дело».

Дальнейшая судьба всех этих формирований была сложной. Процессы демократизации армии распространились также и на латышские части, однако здесь они не привели к массовому дезертирству и самосудам над офицерами. В отличие от остальной Красной Армии, среди красных латышей система выборных солдатских комитетов сохранилась до 1919 года. В целом, части латышских стрелков остались одним из самых боеспособных соединений армии. В.С.Войтинский  в 1917 г. бывший комиссаром Временного правительства на фронте упоминал, что «среди латышских батальонов были такие, где солдаты отдавали честь офицерам, как при «старом режиме» и практически поголовно перешли на сторону большевиков. На выборах Учредительного собрания среди латышских стрелков за большевиков проголосовало 96 %.

Большевизация латышских стрелков началась, по сравнению с русскими частями, очень рано, уже в мае 1917 года. После Февральской революции делегаты I Съезда латышских стрелковых полков, проходившего 27-29 марта (9-11 апреля), избрали свой постоянный Исполнительный комитет «Исколастрел». В составе этого органа оказалось более 50 % большевиков уже после II Съезда латышских стрелков, прошедшего 12-17 (25-30) мая. Значительное влияние на эти процессы оказала близкая к большевикам партия Социал-демократия Латышского края.

Кроме того, с началом германского наступления 1918 года началось массовое бегство латышского населения, не желавшего оказаться под германской оккупацией; по оценке министра внутренних дел независимой Латвии Скуйнека, из Курляндии в Россию бежало до 700 тыс. человек, в том числе до 150 тыс. мужчин, годных к военной службе. На их основе был сформирован ряд новых латышских частей, полностью лояльных большевикам и принявших участие в подавлении до двадцати антибольшевистских вооружённых выступлений только за первую половину 1918 года.

«Украинизированные» части стали основой для вооружённых сил ряда независимых республик на территории Украины: Украинская народная республика, Украинская держава. Основой вооружённых сил Западно-Украинской народной республики стали украинские национальные части бывшей австро-венгерской армии  (Украинские сечевые стрельцы).

В декабре 1917 года большевики довели до логического завершения процесс «демократизации армии», начатый в марте Приказом № 1 Петросовета. 16 декабря 1917 года были приняты совместные декреты ВЦИК и СНК «О выборном начале и организации власти в армии» и «Об уравнении в правах всех военнослужащих».

Осуществляя волю революционного народа о скорейшем и решительном уничтожении всех остатков прежнего неравенства в армии, Совет Народных Комиссаров постановляет:

1) Все чины и звания в армии, начиная с ефрейторского и кончая генеральским, упраздняются. Армия Российской Республики отныне состоит из свободных и равных друг другу граждан, носящих почетное звание солдат революционной армии.
2) Все преимущества, связанные с прежними чинами и званиями, равно как и все наружные отличия, отменяются.
3) Все титулования отменяются.
4) Все ордена и прочие знаки отличия отменяются.
5) С уничтожением офицерского звания уничтожаются все отдельные офицерские организации.
6) Существующий в действующей армии институт вестовых уничтожается.

Примечание. Вестовые остаются лишь при канцеляриях полка, комитетах и пр. войсковых организациях.

29 (16) декабря 1917 г.

Опубликовано в № 35 «Газеты Временного Рабочего и Крестьянского Правительства» от 30 (17) декабря 1917 г.

 

Декрет «О выборном начале и организации власти в армии» окончательно объявил единственной властью в армии не командиров, а соответствующие солдатские комитеты, советы и съезды, введя также принцип выборности командиров. Декрет «Об уравнении в правах всех военнослужащих» упразднил в армии все воинские звания и все знаки отличия, введя для всех поголовно военнослужащих звание «солдат революционной армии». Эти два декрета фактически поставили точку на окончательном разрушении бывшей царской армии. Уже 15 января 1918 года совместный декрет ВЦИК и СНК провозгласил основание РККА.

К февралю-марту 1918 года количество дезертиров в России дошло до 3 миллионов человек. Очередной вспышке дезертирства способствовали, как стремление солдат успеть в свои деревни к разделу земли (который был легализован большевистским Декретом о земле от 27 октября 1917 года, но фактически начался несколькими месяцами ранее), так и развал снабжения армии.

Демократизация бывшей Русской императорской армии, начавшаяся после Февральской революции 1917 года, привела к её стремительному разложению.

Большевикам удалось привлечь к себе солдатские массы лозунгом немедленного «всеобщего демократического мира без аннексий и контрибуций». В сентябре-ноябре 1917 года развернулась стремительная большевизация низовых солдатских комитетов. К октябрю-ноябрю 1917 года на стороне большевиков было уже больше половины действующей армии. Большевизация приняла особенный размах в Петроградском гарнизоне, к осени 1917 года уже давно потерявшего всякую боеготовность.

Нерешительные попытки А.Ф.Керенского избавиться от наиболее разложившихся частей гарнизона, выведя их на фронт, только подтолкнули эти части к большевикам. Революционные солдаты Петроградского гарнизона, наряду с кронштадтскими матросами и вооруженными рабочими-красногвардейцами, стали основной вооруженной силой октябрьского восстания. Опорой так называемого «триумфального шествия Советской власти» стали, наряду с красногвардейцами, рассеянные по тыловым городам всей России запасные батальоны.

Один из основных организаторов Октябрьского вооруженного восстания Л.Д.Троцкий так описал роль гарнизона в событиях: «Весь ход революции, особенно в первый её период, с февраля по октябрь включительно,  выглядел бы совершенно иначе, если бы у нас не было к моменту революции разбитой и недовольной многомиллионной крестьянской армии».

С другой стороны, оппонентам большевизма на начальном этапе вооруженной борьбы за власть оказалось не на что опереться. Керенский смог привлечь к своему походу на Петроград  только 800 казаков, не испытывавших особого желания воевать под его началом, а на стороне меньшевистско-эсеровского Комитета спасения Родины и революции выступили лишь несколько юнкерских училищ, сил которых оказалось недостаточно.

Процесс всеобщего разложения армии продолжился и после октябрьского восстания в Петрограде. Уже 31 декабря 1917 года Н.Крыленко направил донесение Совнаркому, указывавшее на то, что бывшая Российская императорская армия полностью небоеспособна. Германское наступление в феврале 1918 года продемонстрировало, что армия фактически прекратила своё существование. Чуть ли не единственной вооруженной силой, сохранившей боеготовность в период осень 1917 — осень 1918 года, оказались латышские стрелки и чехословацкий корпус.

Окончательный распад армии поставил большевиков перед необходимостью подписать в марте 1918 года Брестский мир с Германией. Через несколько месяцев в результате восстания чехословацкого корпуса возникла ещё более парадоксальная ситуация: стране, ещё год назад располагавшей огромной армией, оказалось фактически нечего противопоставить чехословацким частям, насчитывавшим всего лишь 40-50 тыс. чел.

Таким образом, очевидно, что все ранее предпринятые действия и проведенные мероприятия воздействовали лишь « на верхушку айсберга», в то время как требовалось глобальное внутреннее обновление вооруженных сил на современных для своего времени началах. Ибо только тогда они смогли адекватно отвечать на вызовы эпохи.