Уважаемые члены Клуба военачальников и посетителя нашего сайта!
Мы продолжаем публикации текстов выступлений участников военно-исторической 
конференции , не состоявшейся 21 октября 2020 года.
Сегодня вашему вниманию предлагается материал доктора исторических наук, профессора кафедры дипломатии и консульской службы Дипломатической академии МИД РФ Винокурова В.И.

Народы бережно хранят в памяти великие исторические свершения, которые передаются из поколения в поколение. Одним из крупнейших событий XX века стала победа Советского Союза и его союзников над фашистской Германией, оказавшая глубокое воздействие не только на ход истории, но и на общественное сознание людей во всем мире. Исторический опыт Великой Отечественной войны, опыт совместных усилий дипломатов различных стран накануне и в ходе Второй мировой войны чрезвычайно важен народам сегодня с целью предотвращения новой мировой войны, для борьбы с международным терроризмом, в деятельности по обеспечению международной безопасности в мире в целом. Теперь, спустя 70-75 лет, которые отделяют нас от тех со­бытий, анализируя деятельность советских дипломатов, политику руководящих деятелей западных стран и роль Лиги Наций, отчетливо понимаешь значение предвоенных и военных дипломатических уроков для настоящего и будущего.

В российской общественной и научной среде по сей день идут споры о том, все ли было сделано правильно и что не удалось сделать советской дипломатии, чтобы не допустить развязывания этой самой кровопролитной войны в истории человечества. Но важно не только перечислить наши упущения, назвать причины неудач или объявить, кто в этом виноват, но и постараться понять, объективно разобраться: почему и под влиянием каких условий и факторов все это произошло. Только тогда можно сделать обоснованные выводы и извлечь из них должные уроки для наших дней.

Так в чем же состоят уроки и выводы из опыта дипломатии накануне и в ходе Великой Отечественной войны? Попытаемся ответить на эти вопросы на фоне происходивших тогда конкретных международных событий.

Прежде всего, отметим, что в то время война считалась допустимым средством разрешения конфликтов между странами. Чем это обернулось? Государство, развязавшее войну, пустило в ход машину массового истребления мирного населения. Был развязан геноцид против целых народов. Нужно помнить, что война — одно, но не единственное средство достижения политических целей. Еще в древности китайский мыслитель Сунь-Цзы говорил, что великого правителя и полководца отличает, прежде всего, умение побеждать, не воюя, не сражаясь. И в этом должна была сказать свое веское слово советская дипломатия. Время и возможности у нее для этого были.

Отсчет началу общей подготовки агрессоров к развязыванию Второй мировой войны относится к 1933 году, когда сначала Япония (27 марта), а затем — Германия (19 октября) вышли из Лиги Наций.

В октябре 1935 года без объявления войны Италия начала вторжение в Эфиопию. 5 мая 1936 г. была занята Аддис-Абеба, а спустя три дня Муссолини своим декретом присоединил Эфиопию к Италии. Эфиопский народ оказал агрессору героическое сопротивле­ние. Но силы были не равны. К тому же ни США, ни Англия, ни Франция не оказали Эфиопии серьезной помощи.

Видя безразличие со стороны этих держав, Германия объявила 16 марта 1935 г. об отказе от военных статей Версальского договора. Обвиняя Германию и ничего не предпри­нимая для того, чтобы добиться реального сокращения вооруже­ний, Англия как бы подталкивала ее или, во всяком случае, давала ей карт-бланш в военных вопросах.

С весны 1936 г. гитлеровская Германия начала активные агрес­сивные действия. Первым из них явилась ремилитаризация Рейнс­кой зоны. 7 марта германское правительство заявило о своем отка­зе от Локарнских соглашений, и в тот же день немецкие войска вступили в Рейнскую область. Этот акт агрессии остался безнака­занным и еще больше поощрил гитлеровцев.

18 июля 1936 г. по условному сигналу «Над всей Испанией безоблачное небо» был поднят мятеж против за­конного республиканского правительства, и в Испании началась гражданская война. По существу, в Испании произошла первая схватка демократических сил мира с фашизмом.

В то время как гитлеровская Германия продолжала подготовку к свершению других агрессивных актов в Европе, Япония рас­ширяла войну против Китая. В июле 1937 г. Япония совершила новую интервенцию в Китае. В итоге к концу 1937 г. был офор­млен тройственный блок Германии, Италии и Японии.

Весной 1938 г. обстановка в Европе продолжала осложняться. 13 марта Австрия была присоединена к Германии. Англия же и Франция отделались представлением Берлину нот протеста, которые не были приняты. Политика поощрения агрессоров делала свое дело. Деятельность Лиги Наций практически была парализована из-за позиции английских и фран­цузских представителей.

В ночь с 29 на 30 сентября 1938 г. в Мюнхене была заключена одна из самых по­стыдных предвоенных сделок. Агрессоры торопились, уже через четыре часа после того, как закончилось заседание в Мюнхене, премьеру чехословацкого правительства был вручен текст Мюн­хенского соглашения, согласно которому пятая часть территории Чехословакии отходила к Германии.

Те, кто думал, что, подписав Мюнхенское соглашение, они спасли мир, жестоко ошибались. Мюнхен стал нарицательным словом, означающим предательство чужих и своих народов. С 30 сен­тября 1938 г. мир покатился к войне.

15 марта 1939 г. в нарушение всех данных ранее заверений и обещаний гитлеровские войска оккупировали всю Чехословакию. Казалось, уж теперь-то французское и английское правительства, обманутые Гитлером, начнут, наконец, принимать меры по борьбе с агрессией. Известно, что и в Англии и во Франции в правящих кру­гах многие понимали опасность создавшегося положения. Но ни в Лондоне, ни в Париже политическое благоразумие не взяло верх.

После оккупации Чехословакии наступила очередь Польши, пра­вительство которой, сотрудничая с гитлеровцами, получало за это подачки в виде небольших территорий Чехословакии и Литвы. Те­перь Гитлер требовал возвращения Германии города и порта Данциг. Развивая свой флот, Германия отняла у Литвы Клайпедскую область с портом Клайпеда.

Италия не отставала от Германии, и 7 апреля итальянская армия начала оккупацию Албании, которая была вклю­чена в состав итальянского государства.

Вот она череда международных событий, которые в конечном итоге привели ко Второй мировой войне. Заметить подготовки Германии и ее союзников к ее развязыванию было просто невозможно.   Это первый урок.

Но утверждать, что советская дипломатия не предпринимала никаких усилий по предотвращению надвигающейся войны, было бы неправильно. В создавшихся условиях СССР предпринимает попытку создать систему коллективной безопасности в Европе, закончившуюся неудачной попыткой заключить в 1934—1936 гг. Восточный пакт – коллективный договор о взаимной помощи между СССР, Польшей, Чехословакией, Финляндией, Эстонией, Латвией, Литвой и Германией и подписанием договоров с Францией (2.05.1935) и Чехословакией (16.05.1935). Выступая за создание системы коллективного отпора агрессору, СССР заявлял о своей готовности участвовать в коллективных действиях в целях устранения усиливавшейся опасности мировой войны. Советское правительство предлагало немедленно приступить к обсуждению с другими державами в Лиге Наций или вне ее практических мер по пресечению агрессии. «Завтра может быть уже поздно,— указывал в интервью представителям печати народный комиссар иностранных дел СССР М.М. Литвинов 17 марта 1938 г.,— но сегодня время этого еще не прошло, если все государства, в особенности великие державы, займут твердую недвусмысленную позицию в отношении проблемы коллективного спасения мира»[1].

В преддверии Мюнхенского кризиса одна Москва не отказалась от своих гарантий Чехословакии, а также предупреждала Польшу о том, что  в случае её нападения на Чехословакию будет считать это актом агрессии и денонсирует советско-польский договор о ненападении. С советской стороны предлагалось срочно созвать конференцию Великобритании, Франции и СССР для разрешения кризиса вокруг Чехословакии. Однако Чемберлен усмотрел в этом опасность «усиления большевизма», и советская инициатива осталась без ответа. Даже после того, как западные державы изолировали Советский Союз, а Гитлер в марте 1939 г. ликвидировал Чехословакию, наша страна не прекращала попыток договориться о совместном отпоре Германии.

Предложения СССР от 17 апреля 1939 года о проведении трёхсторонних переговоров в Москве и создании единого фронта взаимопомощи между Англией, Францией и СССР были последней слабой возможностью остановить роковое сползание к мировой войне. Но эти предложения были отвергнуты. Взаимные подозрения, колебания западных держав, упрямство Польши в вопросе о проходе советских войск через свою территорию, непрекращающиеся попытки Лондона и Москвы договориться с Гитлером за спиной друг друга – всё это обрекало переговоры на неудачу.

Таким образом, вместо коллективного отпора агрессорам, европейские страны предоставили Гитлеру и Муссолини возможность вплоть до сентября 1939 года добиваться своих целей без единого выстрела. Поэтому деятельность советской дипломатии в этот период не может рассматриваться вне данного контекста.

Анализируя трагические события второй половины 1930-х, мы должны, безусловно, задуматься над содержанием нынешней российской внешней политики, ее высоких целей. Оказывается, мало декларировать, что наша политика миролюбивая. Это говорит о том, что некоторые шаги, предпринятые советской дипломатией в тот период, оказались недостаточно твердыми, целеустремленными и убедительными. Это второй урок.

Интересно в связи с этим содержание выступления одного из участников известного приема 5 мая 1941 года перед выпускниками военных академий Красной армии. Провозгласив тост за мирную сталинскую внешнюю политику, он обратился к И.В. Сталину, сказав буквально следующее: «Разрешите внести поправку. Мирная политика обеспечивала мир нашей стране. Мирная политика дело хорошее. Мы до поры, до времени проводили линию на оборону – до тех пор, пока не перевооружили армию, не снабдили армию современными средствами борьбы. А теперь, когда мы нашу армию реконструировали, насытили техникой для современного боя, когда мы стали сильны, — теперь надо перейти от обороны к наступлению. Проводя оборону нашей страны, мы обязаны действовать наступательным образом. От обороны перейти к военной политике наступательных действий. Нам необходимо перестроить наше воспитание, нашу пропаганду, агитацию, нашу печать в наступательном духе»[2].

К сожалению, положение И. Сталина о «военной политике наступательных действий» опоздало ровно на месяц и уже не соответствовало конкретной международной обстановке. После завершения «странной войны» 1939-1940 гг. в Европе эта политика со стороны СССР не имела решительно никаких шансов на успех. По существу, это была попытка догнать ушедший поезд. И с этой точки зрения вторая половина 1930 гг. — подтверждение необходимости применения нового подхода к формулированию национальных интересов, который мы сейчас осуществляем в соответствии с тем, как мы понимаем принципы внешней политики Российского государства. Сегодня во внешней политике необходимо и далее проводить линию на то, что война как средство разрешения политических споров была исключена из жизни мирового сообщества. Все большее значение приобретают усилия по предотвращению войны, достижению целей, выражаясь современным языком, политико-дипломатическими, экономическими и информационными средствами и способами непрямых стратегических действий. Но сегодня силы только одной дипломатии недостаточно.

Для того, чтобы проводить адекватную внешнюю политику, нужны очень большое искусство, умение, научное предвидение, необходимы новые формы и методы дипломатии.  Несиловые методы реализации внешней политики обладают специфической мощью. Их использование может уберечь государство от непосредственно грозящего нападения, улучшить внешнеполитическое положение, увеличить число союзников и т. д. Но, когда речь идет о несиловых средствах, необходимо помнить, что часто они используются на фоне применения военной силы, а иногда и вместе с ней.

Сегодня для оказания влияния на другие государства недостаточно только таких источников мощи государства, как процветающая экономика и технологическое доминирование, требуется традиционный источник – сильные армия и флот. Другими словами, применение несиловых средств внешней политики, то есть силы дипломатии, в значительной степени предопределяется эффективностью дипломатии силы, то есть военной мощи государства. Дипломатия силы наиболее тесно связана с безопасностью государства, поскольку имеет прямое отношение к угрозе применения военной силы.  Это третий урок.

В условиях политики умиротворения агрессора 23 августа 1939 года СССР подписывает с Германией Договор о ненападении (пакт Риббентропа-Молотова), а 28 сентября 1939 года — Договор о дружбе и границе. Анализ прежних и появившихся в последнее время новых источников по данной проблематике показывает, что общая обстановка в Европе и собственные цели советского руководства, озабоченного возможным нападением Германии на Советский Союз сразу после начала Второй мировой войны, диктовали необходимость достижения в той или иной форме договоренностей с Германией.

В этой связи советско-германские договоры 1939 года нельзя рассматривать как изолированное явление, как голый факт в отрыве от событий, которые тогда происходили в мире. Очевидно, что договоры между СCCP и Германией заключались, когда фашистская агрессия уже нависла над европейскими государствами. Мы вынуждены констатировать, что экономические и политические планы агрессоров находили поддержку весьма влиятельных сил Англии и Франции. Это были круги, рассчитывавшие руками Гитлера разделаться с первым социалистическим государством. По сути, такая политика была наглядным воплощением на практике распространенного тогда политического мышления. Его приверженцы стремились поделить Европу и весь мир на сферы влияния. Западные державы руководствовались в тот период не интересами всего человечества, а лишь сугубо своекорыстными. Объединявший их антисоветизм придавал этой позиции особенно опасный характер.

СССР предпринимал шаги, чтобы обезопасить себя и укрепить свои границы. У Советского Союза практически не оказалось союзни­ков в Восточной Европе, и тогда настало время действовать. В итоге пакетное соглашение с Гитлером стало для советского руководства зловещей альтернативой союзу с Францией и Великобританией.  Это четвертый урок.

Главный стратегический выигрыш состоял не столько в предотвращении или отсрочке нападения Германии, сколько в получении пространства, позволившего увеличить глубину обороны на 250-300 км.Но тем самым одновременно была ликвидирована угроза создания единого антисоветского фронта. Советско-германские соглашения 1939 г. облегчили Германии разгром Польши, но и без них Гитлер не отказался бы от операции «FallWeiss», тем более что французы с англичанами даже после объявления войны Германии отнюдь не спешили на помощь Польше…

О другой стороне советско-германских договоренностей. До сих пор различные домыслы, толкования и оценки вызывают секретные протоколы, приложенные к Договору о ненападении между СССР и Германией от 23 августа 1939 года. Но, прежде всего, когда речь идет о секретном характере протоколов (тайной дипломатии), нужно помнить, (и это – пятый урок), что такие действия полностью соот­ветствуют специфике дипломатической практики. Да и не могло быть по-иному в тот тревожный период надвигавшейся войны. Совет­ская дипломатия, как дипломатия любого государства, исходила прежде всего из национальных интересов страны и особеннос­тей конкретной международной ситуации.

Подобные договоры Германия заключила со многими другими странами. Секретные переговоры с заключением соответствующих соглашений велись также Великобританией и Германией. Польско-английский договор от 25 августа 1939 года также имел секретное приложение, в котором, в частности, Литва объявлялась принадлежащей сфере интересов Польши, а Бельгия и Голландия – Великобритании. Латвия и Эстония в августе 1938 года подписали секретные соглашения с Германией о гарантиях их границ.

Почему никто не осуждает эти договоры? Собственно, подобный характер носили Тегеранские, Ялтинские, Потсдамские соглашения антигитлеровской коалиции. Некоторые пункты этих соглашений тоже до определенного времени носили закрытый характер и устанавливали сферы влияния. 

Достаточно сказать, что английский Форин офис до сих пор не снял гриф секретности с материалов о полете Р. Гесса в Великобританию, являющегося, по мнению историков, ключом к разгадке начала Второй мировой войны. Понятно, что перелет второго лица в Рейхе (кстати, родственника Черчилля по материнской линии) с «миролюбивой миссией» имел целью предложить англичанам, а через них и американцам, не только не препятствовать Германии в разгроме СССР, но и присоединиться к ней и разделить между собой завоеванную территорию: Германии – все пространство СССР до реки Обь, Англии – от Оби до Лены, Америке – весь русский Восток за Леной[3].

Как отмечает известный ученый и публицист, директор Центра проблем СНГ Дипломатической академии МИД России А.Д. Шутов, «судя по всему, Англия дала, как минимум, гарантии нейтралитета и обязалась не открывать второй фронт в случае нападения Германии на СССР – и слово свое сдерживала вплоть до июня 1944 года, когда стало ясно, что советские войска и без помощи союзников завершат разгром Германии. Да и Великобритания больше имитировала войну с Рейхом, нежели вела крупномасштабные боевые действия. Гитлер был спокоен за свои тылы»[4].

Содержание первого урока перекликается с сутью следующего — шестого,  который заключается в просчетах военно-политического руководства страны, советской дипломатии и спецслужб в оценке сроков и форм нападения фашистской Германии на Советский Союз.

Правительство сделало безошибочный вывод о том, что угроза войны надвигается неумолимо. Надо отметить, однако, что эти выводы были сделаны не на основе документальных данных о конкретных замыслах противника, а благодаря компетентной ориентировке во внешнеполитической и военно-экономической обстановке. Поэтому не совсем оправдано мнение о том, что информационно-аналитическая работа была поставлена плохо. Если быть точнее, то нужно отметить, что информационно-аналитической работе не уделялось должного внимания, нами не были вскрыты планы нападения на СССР и дезинформационные акции противника и его сателлитов в канун развязывания войны.

Это говорится не для оправдания ошибок. Оправдать все это невозможно. Просто обстановка накануне войны была значительно сложнее, чем это иногда изображается. И. Сталин не исключал возможности, что в 1941 году войны можно будет избежать и различными политическими маневрами оттянуть ее начало до лета 1942 года. Руководитель СССР внушали себе и своим подчиненным, что нападение может быть только после падения Англии (проведения немцами операции «Морской лев». – В.В.), и все свои решения и действия подчинил этому соображению.

Этому способствовали сообщения из надежных источников, которые  утверждали, что вопрос о нападении немцев на СССР зависит от тайной договоренности с британским правительством, поскольку вести войну на два фронта было бы чересчур опасным делом. Материалы показывали, что столкновение с нами зависело от того, урегулирует ли Германия свои отношения с Англией… Нападение гитлеровской Германии на СССР, когда еще продолжалась война с Англией, считали там, противоречило всякой логике. Поэтому многочисленные доклады из полпредств (посольств) и разведданные спецслужб говорили не только о возможном нападении, но и о том, что это провокационные слухи, дезинформационные сведения…

Так, например, в одном из последних и наиболее известных сообщений, направленном в Москву 3 апреля 1941 года, советский посол в Германии В.Г. Деканозов докладывал: «… 7) наш помощник военного атташе Бажанов, сидя в вагоне метро, лично слышал, как один из пассажиров обратился к едущему тоже в вагоне германскому офицеру с вопросом, скоро ли кончится война, на что офицер ему ответил: «Разобьем Англию, потом пойдем против России, вот тогда и кончится война»[5].

Посол СССР в Лондоне И.М. Майский буквально накануне войны сообщал в Москву подробные сведения о военных приготовлениях Германии и в конце донесения делал вывод, что Гитлер сможет напасть на СССР только после того, как покончит с Англией.

Все помыслы и действия Сталина, отмечал Жуков в мемуарах, «были пронизаны одним желанием – избежать войны или оттянуть сроки ее начала, и уверенностью в том, что ему это удастся». Он стремился выиграть время. С этой целью советской стороной были предприняты некоторые шаги, чтобы снять официальное раздражение Берлина. В частности, были высланы из Москвы представители дипломатических миссий государств, оккупированных Германией.

Сталин поверил в немецкую дезинформацию о возможности германо-советских переговоров об урегулировании спорных вопросов. Поэтому он отвергал все, что могло бы ему помешать в будущих мифических переговорах с немцами, в том числе и «предупреждения», исходившие из англосаксонского лагеря – У. Черчилля, С. Уэллеса, С. Криппса, Л. Штейнгардта и др.

В то же время он не мог понять чисто человеческого порыва германского послав Москве Ф. Шуленбурга, только что возвратившегося из Берлина, где он имел беседу с Гитлером, как-то предостеречь кремлевских руководителей о недовольстве Гитлера советской политикой на Балканах и призывавшего их что-то предпринять, чтобы избежать надвигавшейся катастрофы.

Исходя из этого, Сталин уверовал, что Гитлер не нападет на Советский Союз и даст ему возможность выиграть время для подготовки страны к обороне. Будучи уверенным в этом, он лично сочинил и поручил сделать Сообщение ТАСС от 13 (14)июня 1941 года о том, что пакт о ненападении с Германией будет соблюдаться.

Данное сообщение не только оказало демобилизующего воздействия на советский народ, веривший каждому слову Сталина, но и искусственно создало ситуацию «внезапности» нападения. Однако объективно внезапности не было, ибо имелись многочисленные, неопровержимые данные о приближении войны. Как теперь объясняют, упомянутое выше Сообщение ТАСС было сделано с целью зондажа по выявлению намерений Германии.

С началом Великой Отечественной войны главной задачей советской дипломатии явилось обеспечение наиболее благоприятных внешних условий для скорейшего разгрома стран гитлеровского блока. Это было возможно только путем создания Антигитлеровской коалиции с последующей организацией военного и военно-технического сотрудничества союзников.

Необходимость и возможность консолидации противников фашизма в национальном и международном масштабах обусловливались также вовлечением в орбиту мировой войны все большего числа государств и народов, возрастанием сопротивления агрессору, пониманием массами того, что под угрозой оказалась вся мировая цивилизация. И, тем не менее, вплоть до вынужденного вступления в войну Советского Союза западные державы так и не смогли образовать действенной коалиции. Причина этого заключалась в том, что объединению антифашистских сил мешали острые противоречия, попытки каждой из воевавших стран достичь в первую очередь своих национальных целей в войне, извлечь из нее максимальные выгоды.

Сотрудничество Советского Союза и западных стран во Второй мировой войне — явление огромной исторической важности. Оно стало возможным вследствие ряда обстоятельств. Накопленный в годы войны опыт сотрудничества показал, что оно формировалось, ширилось и набирало силу прежде всего потому, что за его развитие в интересах скорейшего и полного разгрома противника постоянно выступал Советский Союз. Привлечение на свою сторону многих ранее нейтральных и даже враждебно настроенных западных государств, объединение их в действенный антигитлеровский союз было делом нелегким. Нужно было преодолеть разного рода противоречия, с одной стороны, между СССР и западными странами, а с другой — внутри западных государств.

Образование Антигитлеровской коалиции как противовеса Тройственному пакту было жизненно важно и западным государствам, и СССР. Для первых необходимость его создания диктовалась тем, что на Западе, по существу, не оказалось государства, которое смогло бы противостоять агрессору. Это убедительно доказали трагические события первого периода войны, когда нацистская Германия в короткий срок оккупировала ряд европейских стран.

Вопрос о создании антигитлеровского военно-политического союза стал успешно решаться лишь начиная со второй половины 1941 г., после вступления в войну Советского Союза. Реально мыслящие государственные и политические деятели Запада вынуждены были признать, что суверенное существование их стран находится в прямой зависимости от оборонной мощи и стойкости СССР. Эту точку зрения разделял, например, Э. Стеттиниус, занявший в 1944 г. пост государственного секретаря США: «Если бы Советский Союз не удержал свой фронт, немцы получили бы возможность покорить Великобританию. Они были бы в состоянии захватить Африку, а затем создать плацдарм в Латинской Америке»[6].

Победы третьего рейха в Западной Европе и Северной Африке, разгром Франции, порабощение Греции, оккупация Югославии, продвижение войск держав «оси» через Балканы к нефтяным источникам Ближнего Востока — все это представляло огромную опасность для Великобритании. Масштабы угрозы, которая нависла над страной, реальная возможность вторжения вермахта на Британские острова побудили У. Черчилля первым из западных руководителей 22 июня 1941 г. заявить о поддержке Советского Союза в войне против гитлеровской Германии: «Любой человек или государство, которые борются против нацизма, получат нашу помощь». «Мы окажем России и русскому народу всю помощь, какую только сможем»[7].

На всех этапах и уровнях военно-политического сотрудничества с буржуазными государствами СССР, как правило, принадлежала дипломатическая инициатива. Именно по его предложению проведены многие важнейшие двусторонние и многосторонние международные переговоры, встречи, он активно участвовал в разработке совместных соглашений.

Конечно, в ходе войны не могли исчезнуть противоречия, обусловлен­ные различием социально-политических систем СССР и западных государств — участников Антигитлеровской коалиции. Они проявлялись и в отношении к характеру и конечным целям войны, и в решении возникавших военных и политических проблем. По-разному, например, СССР и его западные союзники относились к выполнению своих обязательств. Советский Союз точно и своевременно их выполнял, хотя зачастую это было сопряжено с огромными трудностями. Иной позиции придерживались западные деятели. «Было бы катастрофой,— признавался Черчилль,— еслибы мы твердо соблюдали все свои соглашения»[8]. И это не просто «откровение» одного из ведущих лидеров Запада. Подобное мнение разделяли и некоторые другие руководители западных государств.

Тем не менее, практика военно-политического сотрудничества Советского Союза с США, Великобританией и Францией в рамках Антигитлеровской коалиции показала, и это один из существенных уроков войны, что между странами с различным общественным строем могут быть достигнуты взаимоприемлемые решения по сложнейшим проблемам войны и мира. Если в годы войны они сотрудничали и достигли в этом положительных результатов, то в современных условиях такое сотрудничество возможно, а его необходимость возрастает еще больше. Оно необходимо для того, чтобы спасти мир от ядерной катастрофы.

Поэтому седьмой дипломатический урок из Второй мировой войны состоит в том, что высшие интересы человечества требуют объединения усилий государств и народов во имя выживания человечества, для спасения мировой цивилизации. И сам факт создания Антигитлеровской коалиции показал, что общечеловеческие интересы и ценности могут и должны стать приоритетными в деятельности государств, общественных сил и движений.

Тем более в сегодняшний ракетно-ядерный век.

[1] Документы и материалы кануна Второй мировой войны. 1937-1939. Т.1. С. 79.

[2]«1941 год». Кн. 2. М.: Международный фонд «Демократия», «Россия. ХХ век. Документы» /Под ред. акад. А.Н. Яковлева. 1998. Док. 437. С. 182.

[3]Мартиросян А. Трагедия 22 июня: блицкриг или измена? Правда Сталина. М., 2007. С. 113.

[4]Шутов А.Д. Последнее испытание России. М., 2014. С. 68.

[5]Соколов В.В. Новые данные о подготовке германского вторжения в СССР в 1941 году. Ветерандипломатическойслужбы № 04 (04.2014).

[6]StettiniusЕ. Roosevelt and the Russians. London, 1950, p. 16.

[7]Churchill W. The Second World War. London, 1950, vol. 3, p. 332.

[8] Цит. по: Трухановский В. Уинстон Черчилль: Политическая биография. М., 1982.     С. 367.