25 лет назад в Дейтоне объявили о конце боснийской войны

После смерти 4 мая 1980 года Иосипа Броз Тито югославская империя лишилась главного объединяющего империю звена. В дальнейшей истории Югославии больше не нашлось высоких государственных деятелей, которые проводили бы линию так называемого титонизма.

В Советском Союзе сложилась аналогичная картина. После смерти Иосифа Сталина шесть человек руководили СССР – Георгий Маленков, Никита Хрущев, Леонид Брежнев, Юрий Андропов, Константин Черненко, Михаил Горбачев. В результате страна утратила могущество, международный авторитет, доверие народа.

Примеры Сталина и Тито – «двух Иосифов» – показывают и доказывают, что многонациональными империями способны руководить люди только высочайшего уровня, подготовки, интеллекта, носители идеи «державности».

Посредственность может руководить государством только в простой военно-политической и стратегической обстановке в мирное время. Но скорее всего и в сравнительно благоприятных условиях такой руководитель подорвет авторитет и могущество многонационального государства, приведет его к разрушению и распаду. Действия руководителей Советского Союза и Югославии после смерти своих вождей тому доказательство. Югославию развалили через 10 лет после ухода Тито, Советский Союз – через 38 лет после смерти Сталина.

Кровавый сценарий распада

Процесс распада Югославии в отличие от Советского Союза пошел по кровавому сценарию. Особенно остро, болезненно – в Боснии и Герцеговине (БиГ). Почти четыре года шла гражданская война в самом бесчеловечном и кровавом ее варианте. Даже инициаторам разрушения Югославии США, ЕС и НАТО стало понятно, что пора ее заканчивать.

Соглашение было принято 21 ноября 1995 года в Дейтоне, а затем подписано 14 декабря 1995 года в Париже президентом Боснии и Герцеговины Алией Изетбеговичем, президентом Сербии Слободаном Милошевичем и президентом Хорватии Франьо Туджманом. Было объявлено об окончании Боснийской войны и образовании республики Босния и Герцеговина.

Для выполнения условий соглашения Совет Безопасности ООН поручил проведение миротворческой операции НАТО. Россия как участник данного соглашения выразила намерение принять участие в миротворческой операции.

В конце сентября 1995 года мне позвонил начальник аппарата министра обороны РФ генерал-лейтенант Валерий Лапшов и сказал: «Леша, собирайся ехать в Бельгию, в город Монс, к Верховному главнокомандующему Объединенных вооруженных сил НАТО договариваться об условиях участия наших войск в миротворческой операции в Боснии и Герцеговине». Мы с ним однокашники по Военной академии им. М.В. Фрунзе, хорошо знали друг друга. Отвечаю ему: «Валера, шутишь?» Он смеется и говорит: «Никаких шуток. Политическое решение на участие России в операции принято. Но дипломаты не могут решить вопрос о подчиненности российского контингента. Главная проблема – военный аспект нашего участия при соблюдении принципа единоначалия и недопущении прямого подчинения натовцам. Дипломаты обратились к министрам обороны России и США и попросили найти решение. Министры договорились, что Россия направит в Монс группу для проработки вопроса. Павел Грачев сразу сказал министру обороны США Уильяму Перри, что готов назвать фамилию генерала, который возглавит оперативную группу, и назвал твою фамилию. Готовься».

Совет Безопасности проведение операции поручил НАТО. Так я стал участником выполнения данного соглашения. В течение двух недель необходимо было изучить обстановку на Балканах, в Югославии, понять цели, задачи каждого из участников миротворческой операции и войны в Боснии и Герцеговине.

Изучение множества документов и встречи со специалистами позволили понять в определенной степени ситуацию на Балканах, в бывшей Югославии, интересы США, Германии, Франции и в целом блока НАТО.

Прошло 25 лет с того времени. Сейчас миротворческие операции проходят в различных странах, но операции по принуждению к миру с использованием войск редко заканчиваются успешно. Для этого в первую очередь должно быть найдено приемлемое для конфликтующих (воюющих) сторон политическое решение, а это обычно очень трудный и сложный политико-дипломатический процесс, в котором нужно обеспечить непредвзятость и равноудаленность миротворцев от сторон конфликта.

Сегодня странно слышать о миротворческой операции на Украине, когда в течение шести лет не решен ни один политический вопрос в отношениях с ДНР и ЛНР, за исключением периодически прекращающихся обстрелов, которые не используются для выработки политических решений, а имитируют хоть какую-то деятельность руководства Украины по выполнению предвыборных обещаний о прекращении войны.

Создается впечатление, что инициаторы миротворческих инициатив, а это США и некоторые европейские страны, с опорой на вассальную зависимость Украины от западных подачек в течение шести лет сознательно извращают суть миротворчества и рассчитывают, прикрываясь авторитетом ООН и ЕС, добиться урегулирования при полном игнорировании интересов ДНР и ЛНР.

Поэтому есть смысл вспомнить операцию в Боснии и Герцеговине. Ее ценность в том, что мир в регионе держится уже более 25 лет, и это главнее всех остальных проблем.

15 октября 1995 года оперативная группа Министерства обороны РФ в составе шести человек во главе со мной вылетела в Брюссель для подготовки участия России в миротворческой операции по принуждению к миру с привлечением войск.

Боснийская война (1992–1995)

Распад Югославии после отделения Словении, Хорватии и Македонии продолжила Босния и Герцеговина, объявившая 2 марта 1992 года о своем выходе из состава СФРЮ.

Босния и Герцеговина имеет довольно запутанную и сложную этническую карту: по переписи 1992 года, 43,7% населения республики были мусульмане; сербы составляли 34,1%; хорваты – 17,3%; 5,5% считали себя югославами ввиду смешанных браков. К тому же границы не были четко обозначены. В каждой части были анклавы, народы перемешаны, причем сербы имели большинство на более чем половине территории Боснии и Герцеговины.

Национальное размежевание началось еще на парламентских выборах 1990 года. Их результат очень точно отразил расклад сил в республике: мусульманская Партия демократического действия получила 86 мест, Сербская демократическая партия – 72, Хорватское демократическое содружество – 44. Главной целью Партии демократического действия было объединение мусульман, ведь исламский порядок может быть установлен только в тех странах, где мусульмане составляют большинство населения. Изетбегович, придя к власти, начал действовать, руководствуясь этими положениями. Он взял курс на отделение от СФРЮ и создание мусульманского государства, причем сербам и хорватам отводилась роль национальных меньшинств. Это, естественно, вызвало недовольство тех и других, поскольку мусульмане не составляли абсолютного большинства населения, а по Конституции 1974 года все три народа Боснии и Герцеговины считались государствообразующими, составляли общее народонаселение республики и были равноправными.

1 марта 1992 года Босния и Герцеговина объявила о своей независимости. В знак протеста сербы покинули парламент и бойкотировали референдум о независимости, состоявшийся в конце февраля. Сербы выступали за единую Боснию и Герцеговину и были против выхода из СФРЮ. Однако, несмотря на бойкот, референдум состоялся: на него пришло чуть больше 60% населения, и примерно 60% из них проголосовали за независимость БиГ. Не согласившись с этим, сербы провозгласили создание Республики Сербской в составе Боснии и Герцеговины.

Сербы выступали за сохранение Боснии и Герцеговины в составе СФРЮ, но, так как этого не получилось, они старались занять территории с преимущественно сербским населением, отделиться от мусульман и создать свое государство, чтобы в дальнейшем присоединиться к Союзной Республике Югославия.

Для мусульман программой-максимум было создание унитарного мусульманского государства, а в случае распада Боснии и Герцеговины постараться как можно больше расширить территорию и поднять на борьбу мусульман Санджака, Косово, Македонии, Черногории.

Хорваты также стремились увеличить свою территорию, присоединить Герцег-Босну и соединиться с большой Хорватией.

В этой обстановке совет министров ЕС 6 апреля 1992 года принял Декларацию о признании независимости Боснии и Герцеговины. В начале мая Босния и Герцеговина становится членом СБСЕ, а 22 мая – ООН. Надо отметить, что еще 17 декабря 1991 года ЕС принял Декларацию о критериях признания новых государств в Восточной Европе и Советском Союзе, где оговаривался ряд условий, после выполнения которых новое государство может быть признано. По этой декларации новое государство было обязано: уважать положения устава ООН; выполнять обязательства, сформулированные в Хельсинкском заключительном акте и Парижской хартии, особенно в вопросах правового государства, демократии и прав человека; гарантировать права этническим и национальным группам и меньшинствам; уважать нерушимость всех границ, которые могут быть изменены только мирным путем и при взаимном согласии; признать все соответствующие обязательства, относящиеся к разоружению и нераспространению ядерного оружия, а также к безопасности и региональной стабильности; решить все проблемы, касающиеся правового наследия государств и региональных споров, путем переговоров.

ЕС и входящие в него государства также требовали от каждой югославской республики (до ее признания) дать твердые конституционные и политические гарантии отсутствия территориальных претензий к любой соседней стране – члену ЕС и обязательства не вести враждебную пропаганду против любой соседней страны – члена ЕС.

Несмотря на то что Босния и Герцеговина не выполнила большинства условий, ее независимость была признана. Это сделали из политических соображений, большую роль здесь сыграло давление Германии, игравшей главную роль в ЕС и стремившейся продемонстрировать новый после объединения статус. Внешнеполитические цели объединенной Германии сформулировал министр иностранных дел ФРГ Ганс-Дитрих Геншер, заявивший, что «немцам сейчас, более чем когда-либо, нужна территория. Мы хотим превратить Центральную Европу в конгломерат малых государств, полностью зависимых от Бонна. Эти страны будут полностью зависеть от германского капитала и превратятся в марионеток этой великой силы».

Германия в югославском конфликте преследовала цель вернуть контроль над северо-западной частью Балкан и северо-восточным побережьем Адриатического моря. При существовании единой Югославии было невозможно реализовать эти цели, так как СФРЮ всегда была противником немецкой экспансии на Балканах. Поэтому Германия оказывала поддержку сепаратистам, которые, придя к власти, могли стать союзниками ФРГ и проводниками ее политики в Балканском регионе. Проводя свою политику, Германия давила на страны ЕС с тем, чтобы они признали независимость югославских республик. Ради сохранения единства ЕС его члены были вынуждены пойти на признание Хорватии, Словении и Боснии и Герцеговины. Такая политика международного сообщества привела к войне в Боснии и Герцеговине, начавшейся через день после признания ее независимости.

Для конфликта в Боснии и Герцеговине характерно сильное влияние международного фактора, на этом этапе – в основном со стороны европейских и исламских стран и организаций, при скрытой поддержке США. В конфликт активно вмешивается Хорватия, помогая боснийским хорватам войсками и оружием. Мусульманам оказывали помощь исламские страны, которые, несмотря на введенное 25 сентября 1991 году эмбарго, поставляли им оружие (в основном через Хорватию). Сербам на первом этапе войны помогала Югославия (до введения санкций). Кроме того, сербы воспользовались оружием Югославской народной армии, оставшимся на территории Боснии и Герцеговины. Это дало им значительное преимущество, позволило развернуть активные боевые действия и захватить большую территорию.

Мировое сообщество заняло четко выраженную антисербскую позицию. Оно провозгласило сербов агрессором, хотя трудно говорить о какой-либо агрессии в условиях гражданской войны. Все действия носили явный антисербский и антиюгославский характер. Сославшись на то, что СРЮ оказывает помощь боснийским сербам, ООН 30 мая 1992 году ввела санкции против Югославии. Мировое сообщество закрывало глаза на то, что на стороне боснийских хорватов сражается хорватская армия, и не вводило никаких санкций по отношению к Хорватии. Все конфликтующие стороны захватывали территории и проводили этнические чистки, но во всем обвинили сербов, несмотря на то что они пострадали от чисток даже больше, чем хорваты и мусульмане.

Балканы – традиционная сфера интересов России, но в югославском кризисе она заняла довольно странную позицию: до начала 1992 года выступала за сохранение СФРЮ, но не предпринимала самостоятельных шагов. Потом политика России резко изменилась, и вслед за ЕС она признала независимость Словении, Хорватии и Боснии и Герцеговины. В дальнейшем она так и не смогла выработать самостоятельную позицию и послушно следовала в фарватере западной политики. Россия не определила свои внешнеполитические приоритеты на Балканах, ограничиваясь заявлениями о стремлении к сотрудничеству с Западом. Подобная пассивность и игнорирование традиционных российских национальных интересов на Балканах привели к полной потере Москвой инициативы и превратили Россию в ведомую страну.

Более того, Россия послушно присоединилась ко всем антисербским мерам, голосуя за санкции, что позволило ей, по словам тогдашнего министра иностранных дел Андрея Козырева, попасть «впервые в истории в беспрецедентно благоприятное международное окружение в период тяжелейших внутренних испытаний». Конечно, внутриполитическая обстановка в России была сложной, но было бы выгодней, в том числе и для международного престижа, занять более взвешенную и национально выверенную позицию. Вряд ли можно было говорить о влиянии России на Балканах после слов Андрея Козырева о беспрецедентном благоприятном международном окружении. В итоге сербы оказались в полной политической и дипломатической изоляции.

В таких «благоприятных условиях» моей группе надо было защищать наши интересы. А ведь в таких условиях вынуждена была работать и вся российская дипломатия, возглавляемая с 11 октября 1990 года по 5 января 1996 года Андреем Козыревым, который в настоящее время живет в США и в своих выступлениях выражает уверенность в грядущем крахе «антизападного» режима современной России. Современный МИД во главе с Сергеем Лавровым в первую очередь отстаивает национальные интересы России при одновременных попытках наладить сотрудничество с Западом в той мере, в которой последний не нанесет вреда нашим интересам.

Я в какой-то степени вступил на несвойственную профессиональным военным политическую дорожку, однако работа с НАТО в течение двух лет под руководством выдающегося российского дипломата Виталия Чуркина дала мне определенное понимание многих политических вопросов. Встречи с Виталием Ивановичем были еженедельными и касались многих практических вопросов взаимоотношений с руководством альянса и представителями стран – членов НАТО – как партнерами по проведению операции в БиГ. Определенное содействие оказывал и представитель нашего Министерства обороны при посольстве РФ в Брюсселе полковник Александр Бартош, входивший в состав группы по связям с НАТО во главе с Виталием Чуркиным. Вместе с Александром Александровичем мы готовили мое первое в российской политической практике выступление на заседании Военного комитета НАТО, где мне летом 1996 года пришлось в одиночку отбиваться от весьма острых вопросов военных представителей стран альянса по нашей позиции в БиГ.

Большую роль в формировании образа сербов-агрессоров сыграли средства массовой информации (в том числе, к сожалению, и российские). Они вели настоящую информационную войну, обвиняя сербов во всех смертных грехах и призывая остановить сербскую агрессию. Это еще больше укрепило позиции хорватов и мусульман в глазах мирового сообщества. Можно сказать, что в войнах на Балканах зарубежные и некоторая часть отечественных СМИ набрались опыта ведения информационной войны и в дальнейшем во всех конфликтах и войнах уже бежали «впереди паровоза», нередко провоцируя их начало, вводя в заблуждение мировое общественное мнение в интересах заказчика. Впоследствии СМИ стали превращаться в важный инструмент мировой гибридной войны.

Крах плана Венса–Оуэна

Итак, ООН пытается урегулировать конфликт, разрабатываются различные мирные планы. Хорватов поддерживают Германия, Англия, Франция, мусульман – мусульманские страны и ЕС. В результате сербам навязывают варианты, максимально выгодные хорватам и мусульманам.

Очередной план выхода из сложившейся ситуации предлагают осенью 1992 года сопредседатели МКБЮ (международная конференция по бывшей Югославии) – специальный посланник Генерального секретаря ООН и бывший государственный секретарь США по иностранным делам Сайрус Венс и уполномоченный ЕС Дэвид Оуэн. В ходе переговоров они обещали вести дело к «установлению прочного и справедливого мира в Боснии и Герцеговине». В Женеве в декабре 1992 – январе 1993 года Венс и Оуэн представляют план мирного урегулирования, включающий комплекс договоров: о прекращении боевых действий и демилитаризации; о конституционном устройстве; карту с новыми границами; договор по гуманитарным вопросам. Как это нередко бывает, благими намерениями оказалась вымощена дорога в ад.

В плане не были учтены многие требования сербов, что вызвало у них резкие возражения. К началу 1993 года сербы контролировали 70% Боснии и Герцеговины, а по плану должны были отдать значительную часть этой территории. Хотя они получали больше, чем хотели в марте 1992 года, но их территория была разделена, кантоны не граничили ни с Сербией, ни друг с другом. Кроме того, эти территории были экономически отсталыми. Сербы также настаивали на изменении статуса провинций, считая, что они должны получить большую самостоятельность. План Венса-Оуэна не позволял создать сербское государство. Однако, отказываясь подписать план, сербы не прекратили переговоры, считая, что предложенный вариант мирного урегулирования должен стать основой для дальнейшего обсуждения.

Хорваты согласились с планом, потому что получали дополнительные территории, которые позволяли в будущем легко присоединиться к Хорватии.

Мусульмане не согласились с картой раздела республики, требовали увеличения их территории. Они стремились затянуть время, добиться осуждения сербов со стороны мирового сообщества.

Переговоры затягивались, и мировое сообщество усилило давление на сербов. План Венса-Оуэна провалился не только из-за неуступчивости сербов. Сразу после подписания планов затрещала Мусульмано-хорватская федерация (МХФ) – не могли поделить территорию между собой в Центральной Боснии. Но международное сообщество оказывало давление только на сербов.

Дейтонские соглашения: как это было

После провала плана Венса–Оуэна начался новый этап в переговорном процессе – увеличилась роль США. Еще в 1991 году была выработана новая стратегия НАТО, выдвигалась идея контроля и урегулирования военно-политических кризисов. Если предотвратить кризис не удастся, тогда предусматривалось применение войск альянса, в том числе в регионах, выходящих за границы зоны его влияния. Таким образом, НАТО получило важный довод в пользу своего дальнейшего существования – использование альянса в качестве миротворца – военного гаранта урегулирования кризисов.

Ситуация еще больше осложнилась после прихода к власти в США Билла Клинтона, который занял жесткую позицию по отношению к сербам, требовал наказать их как агрессоров. Кроме того, Клинтон выступил против плана Венса–Оуэна, что оказало сильное влияние на мусульман, отказавшихся подписывать документы.

США и НАТО активизировали свою политику на Балканах, начали проводить силовое давление, бомбить сербские позиции и в конце концов навязали Боснии и Герцеговине свой вариант мирного урегулирования – Дейтонские соглашения.

Вмешиваясь в боснийский конфликт, США провозгласили своей целью установление прочного, справедливого мира при сохранении единства территории Боснии и Герцеговины. Но это – официальное заявление, а основной задачей было увеличение сферы влияния, также надо было продемонстрировать эффективность и необходимость НАТО в новых условиях. Когда основного противника – Советского Союза – не стало, его надо было срочно заменить набором новых угроз и вызовов, с которыми без США и НАТО не справиться. США старались сорвать переговоры, когда их вел ЕС, чтобы все увидели – европейцы не могут справиться с конфликтом без помощи Америки. Европейские страны полностью попали в фарватер американской внешней политики, а ООН (при довольно бесхребетной политике России) могла только узаконить действия Штатов.

В боснийском конфликте Вашингтон занял резко антисербскую позицию. С появлением США на политической сцене Балкан давление на сербов перестало быть только политическим и экономическим и стало военным. Разрабатывались планы воздушных ударов по территории боснийских сербов. На первом этапе они должны были наноситься только для подавления огневых позиций, на втором этапе планировали бомбить объекты инфраструктуры и снабжения. При этом для нанесения первого удара нужна была санкция Генерального секретаря ООН и Совета НАТО, а для последующих – только Совета НАТО. Особенно усилились требования бомбардировок с февраля 1994 года, после взрыва на рынке Меркале в Сараево. По многим данным, это была провокация, устроенная мусульманами, но и ЕС и НАТО ухватились за очередной повод увеличить давление на сербскую сторону.

С апреля начались бомбардировки сербских позиций. Решение о них принимал командующий силами ООН, а реализовывали силы НАТО, причем это происходило без консультаций с российской стороной. Одновременно не прекращались попытки мирного урегулирования конфликта. 25 апреля 1994 года была сформирована контактная группа по БиГ, в нее вошли США, Германия, Франция, Великобритания и Россия. 4 августа она предложила план, по которому сербы получали 49% территории БиГ, боснийцам и хорватам 51%, но переговоры были прерваны после террористического акта на рынке в Сараево, в котором были обвинены сербы. Поскольку ни ООН, ни ЕС не смогли добиться успеха, инициативу окончательно перехватили США. Под их эгидой и начался новый этап переговоров.

Видную роль в подготовке в проведении переговоров в Дейтоне сыграл Ричард Холбрук – заместитель государственного секретаря США по Европе и Канаде, сумевший усадить за стол переговоров Слободана Милошевича, Алию Изетбеговича и Франьо Туджмана.

С 28 февраля 1994 года США начали привлекать авиацию для борьбы с авиацией Республики Сербской и уничтожили пять штурмовиков, а с ноября авиация НАТО бомбила аэродром Удина и сербские позиции. 11 июля 1995 года боснийские сербы под руководством Ратко Младича захватили Сребницу и уничтожили 8 тыс. мусульман. В ответ международный трибунал по бывшей Югославии выдал ордера на арест Радована Караджича и Ратко Младича – фактически обезглавив боснийских сербов.

28 августа в результате взрыва на рынке в Сараево погибли 28 человек. По версии НАТО, виновниками были сербы. С 30 августа по 14 сентября после отказа сербов вывести тяжелое вооружение из района Сараево НАТО начало операцию «Обдуманная сила» с применением воздушных бомбардировок объектов Республики Сербской. Ричард Холбрук 5 октября объявил о двухмесячном перемирии и начал мирные переговоры. 21 ноября было объявлено о выработке Дейтонского соглашения, подписанного в Париже 25 декабря 1995 года. Было заявлено об окончании Боснийской войны и определено современное конституционное устройство Боснии и Герцоговины. 

Об авторе: Леонтий Павлович Шевцов – генерал-полковник, советник директора Росгвардии.

https://nvo.ng.ru/nvo/2020-09-24/1_1110_yugoslavia.html