Геополитический проект США для Балкан

Дейтонские соглашения (ДС) о прекращении огня, разделении враждующих сторон и обособлении территорий положили конец гражданской войне 1992–1995 годов, а также заложили основу конституционного устройства Боснии и Герцеговины, которое сохраняется до сегодняшнего дня. В последние годы западные страны более активно призывают к пересмотру дейтонской системы и введению традиционной конституции, что позволило бы ускорить сближение Боснии и Герцеговины с Европейским союзом.

Сербы получили 49% территории, мусульмане и хорваты в составе Федерации Боснии и Герцеговины – 51%. По Конституции, Босния и Герцеговина состоят из Республики Сербской и Федерации Босния и Герцеговина. Ни одна сторона конфликта не была довольна соглашениями, но под силовым и политическим давлением вынуждены были его подписать в надежде на то, что в будущем от БиГ можно будет отделиться.

Методика принятия Ричардом Холбруком рамочного соглашения напоминает избрание папы Римского Конклавом епископами, которые находятся взаперти в Сикстинской капелле без права выхода до избрания очередного папы. Холбрук продержал три делегации в гостинице военной базы в Дейтоне в полной изоляции 21 день, но своего добился, под угрозой применения силы навязав сторонам конфликта позицию Вашингтона. В результате СФРЮ была раздроблена и вскоре исчезла как государство, были созданы предпосылки для последующих варварских бомбардировок Сербии, повлекших разрушение инфраструктуры страны, гибель тысяч людей и заражение территории радиоактивным ураном, аннексию Косово, где была создана американская военная база «Бондстил».

Сербы были недовольны тем, что Сараево и Горадже оказались в мусульманской зоне и они не получили выходы к морю в районе Дубровника. Но в общем они были довольны консолидированной территорией, ее названием и общей границей с Сербией.

Мусульмане были недовольны тем, что не удалось создать единое мусульманское государство и страна оказалась разделенной юридически на две части, а фактически – на три.

Хорваты были недовольны совместным нахождением внутри мусульмано-хорватской федерации (МХФ) с мусульманами и ухудшением отношений с ними, что вскоре привело к конфликтам. Но их устраивало то, что они получили общую границу с Хорватией и продолжали считать себя ее областью.

Принуждение к миру

Главный организатор ДС Ричард Холбрук, подводя итоги совещания, сказал: «У нас есть мир на бумаге. Следующий и самый большой вызов – обеспечить, чтобы этот мир работал, но народы Боснии должны это сделать самостоятельно». В этой работе отводилось определенное место и России, миротворческий контингент которой впервые участвовал в операции по принуждению к миру совместно с НАТО. Так решило политическое руководство страны по просьбе сербов. Конечно, ни США, ни Европа ни в какой роли не хотели видеть нас на Балканах, но отказаться от участия в операции было нельзя по политическим и геополитическим интересам. Балканы нельзя было терять.

Сложность была в количественном составе выделяемых сил. Вначале речь шла о 25 тыс., затем о дивизии 10–12 тыс., но когда посчитали финансовую составляющую, то остановились на 1500-й бригаде ВДВ. СССР уже не было, в Чечне шла гражданская война, и многие знают, с каким трудом собирали группировку для ее ведения.

Механизм управления

15 октября 1995 года оперативная группа вылетела из Москвы в Брюссель. В аэропорту нас встречали чрезвычайный и полномочный посол России в Королевстве Бельгия и постоянный представитель при НАТО Виталий Чуркин, военный атташе Михаил Анохин. От НАТО – генерал, чья фамилия не отложилась в памяти, и американский майор Томас Петцольд, будущий мой помощник по взаимодействию с НАТО, хорошо говорящий по-русски. Виталий Иванович коротко обрисовал текущую обстановку, и мы выехали в штаб-квартиру НАТО (SHAPE) в город Монс.

Встреча была организована с большим размахом. Скорее всего никакого протокола на этот случай не существовало, все зависело от личной инициативы главнокомандующего Объединенными вооруженными силами НАТО (ГК ОВС) в Европе генерала Джорджа Джоулвэна.

Все участники церемонии (стран – членов НАТО на тот период было 16 государств) ожидали нашего прибытия перед входом в SHAPE в национальной парадной форме, со знаменами НАТО и своих стран. Были сыграны гимн России и гимн штаба ВГК ОВС НАТО. Журналистов и фотокорреспондентов было не менее сотни.

Первым с приветственной речью выступил главком НАТО, он подчеркнул историческую значимость данного события и выразил надежду на новые взаимоотношения России и НАТО, США и России. Он сказал, что мы сделаем все возможное для выполнения исторической миссии, выпавшей нам. Затем выступил я, также подчеркнув уникальность данного события и нашу готовность успешно пройти свою часть пути для выполнения выпавших на нашу долю важных исторических ожиданий по обеспечению мира и безопасности.

Нетривиальная работа

В первую очередь надо было найти приемлемый вариант участия российских войск и стать глазами и ушами ГШ и МО, обеспечивать их подробной и максимально объективной информацией. Для этого надо было вникнуть в истинные намерения НАТО и принципы участия в операции, а также уяснить задачи, возлагаемые на российские войска, отработать механизм взаимодействия, изучить вопросы всестороннего обеспечения, выработать принципы принятия решений по совместному командованию и управлению войсками. Надо было четко и конкретно понимать права и обязанности российского военного представителя при НАТО, его роль и место в планируемой операции. В общем, работа предстояла нетривиальная.

Мы имели дело не с дилетантами, а с военной элитой НАТО, за которой стоял военный комитет, состоящий из начальников ГШ стран – членов Союза, представленных офицерами самого высокого ранга. Комитет отвечает перед высшим политическим руководством НАТО за общее руководство военными делами Союза. Занимал этот пост генерал Клаус Науман, в прошлом НГШ вооруженных сил Германии. ВГ ОВС НАТО в Европе – генерал Джордж Джоулвэн, четырехзвездный генерал ВС США, участник войны во Вьетнаме.

Когда Соединенные Штаты направили войска в Боснию в 1990-х годах, генерал Джоулвэн играл ведущую роль в развертывании войск и заработал похвалу президента Клинтона.

Начальник штаба – немецкий генерал Петер Кастернс, опытный штабист. Первый заместитель главкома – англичанин Джереми Маккензи, первый командир корпуса быстрого реагирования.

И за всем этим мощным военно-командным потенциалом – политическая и дипломатическая поддержка Генерального секретаря НАТО Хавьера Соланы, Североатлантического совета и постоянных представителей 16 стран-членов. Все эти структуры были расположены в шаговой доступности со штабом SHAPE. Такое рациональное расположение позволяло им почти ежедневно встречаться, оперативно решать вопросы выработки политических военных аспектов операции в БиГ. У них была годами отработанная и отлаженная многоступенчатая структура, большое количество грамотных специалистов, экспертов по широчайшему кругу вопросов.

Моя политическая опора – наш представитель в НАТО и посол в Бельгии Виталий Чуркин и его помощник по военным вопросам Александр Бартош. Военная опора – наш Генштаб, которому шифровками ежедневно надоедать не будешь. Нас для того и послали, чтобы вникнуть, изучить все и подпитывать ГШ информацией, а не наоборот. Решать с натовцами вопросы только одной перепиской было проблематично, надо было детально изучить вопросы, предлагать свои варианты, при необходимости не соглашаться с их предложениями аргументированно. Это требовало ежедневной многочасовой работы, встреч с первыми лицами, зачастую споров для принятия приемлемых решений.

А ОГ очень маленькая. Переводчик и водитель в такой работе – звенья вспомогательные. Остается четыре «штыка» вместе со мной, с кем можно советоваться, перешептываться, гуляя по улице. Даже неискушенному человеку понятно, что в офисе откровенно не поговоришь. Думаю, что техника по нашу душу работала постоянно, без выходных и праздников. Да и Виталия Чуркина, политического представителя, надо было регулярно подпитывать, слушать политические советы и рекомендации опытного дипломата и этому искусству самому учиться. Должен сказать: понимание всей полноты ответственности за порученное дело, своего места и роли в полной степени пришло не сразу, а в ходе работы, встреч, брифингов шло по нарастающей.

В результате заключения Дейтонских мирных соглашений началась наиболее исторически значимая со Второй мировой войны операция по установлению мира. Согласно Соглашению, Советом Безопасности ООН на НАТО была возложена задача по созданию Сил выполнения мирного соглашения (СВМС) для контроля над соблюдением его военных положений. Участие России в этих условиях было принципиально для бывших враждующих сторон (особенно для сербов), так как наше присутствие повышало уровень доверия сторон друг к другу и подтверждало принцип беспристрастности, равноудаленности от всех конфликтующих сторон. Российское участие определилось на завершающем этапе подготовки. Боснийские сербы одним из непременных условий оговорили обязательное участие России в операции. Российское политическое руководство приняло положительное решение по участию в ней.

Основной целью операции МНС (многонациональные миротворческие силы) явилось обеспечение военных аспектов мирного урегулирования в БиГ. С учетом экстренного вывода «голубых касок», сил ООН, которые практически исчерпали свой потенциал, операция ставила целью создание реально безопасных условий для прекращения военного конфликта на территории БиГ, в том числе и создание условий для реализации гражданских аспектов соглашения. В военной сфере задачи сводились к разделению враждующих сторон, обеспечению прекращения огня и контролю над выведением противоборствующих войск и вооружения в предназначенные для этого районы. Главная цель нашей группы заключалась в том, чтобы найти приемлемый механизм участия Российской Федерации в операции, который бы устроил и Россию, и НАТО.

Консенсус после противостояния

Найти консенсус после длительного холодного противостояния архисложно. И не просто друг другу руки перед камерами пожать. Надо пойти не только на позитивное развитие отношений с НАТО, с недавним врагом № 1, но и участвовать совместно в одной военной операции впервые после Второй мировой войны.

Да, политическое решение о совместном участии России и НАТО в одной операции было принято. Но каков механизм взаимодействия? Ведь это хотя и миротворческая, но в то же время военная операция со всеми основополагающими принципами современных военных аксиом. Единоначалие, подчиненность, создание единой системы управления воздушным движением, взаимодействие видов, родов войск, тыловое обеспечение участвующих войск и так далее. Это одна сторона дела.

А в общем вопрос обозначался гораздо глубже. Смогут ли военные России и НАТО преодолеть взаимную неприязнь, копившуюся десятилетиями, и работать вместе? На карту было поставлено гораздо больше, чем просто военная проблема. По существу, подразумевались и закладывались основы будущего военного сотрудничества России и НАТО, основополагающего элемента безопасности в Европе. А такая глобальная цель налагала особую ответственность на штаб ВГК ОВС НАТО в Европе, лично на генерала Джоулвэна и членов российской группы. В то время хотелось верить в такую перспективу. Это сейчас все предельно понятно. Для примера, только за три месяца министры обороны США и Российской Федерации провели четыре встречи.

Для меня и группы были проведены ознакомительные брифинги. Данная программа явилась основой для понимания общих военных задач НАТО, механизма командования и управления ОВС НАТО, а также процесса координации действий сил НАТО, привлекаемых к выполнению задач Совместных вооруженных сил (СВС). Я посетил 5-е объединенное тактическое авиационное командование (ОТАК) в Виченце (Италия), штаб корпуса сил быстрого реагирования ОВС НАТО в Германии и 1 бртд США генерал-майора Уильям Нэша, с которым предполагалось совместно действовать в БиГ. Это стало серьезным фундаментом для принятия последующих решений. Особую трудность для участия ВС РФ в операции Совместных вооруженных сил представляло создание особого механизма управления российскими войсками. Необходимо было сделать так, чтобы российский контингент в БиГ не интегрировался в структуру НАТО, но при этом сохранить принцип единоначалия в операции. Дилемма – не позавидуешь.

В течение почти двух недель нарабатывались исходные данные для участия России в Силах выполнения мирного соглашения по бывшей Югославии (МСБЮ), подлежащие рассмотрению и утверждению политическим руководством России и НАТО. 28 октября я отправил первый доклад на имя министра обороны Павла Грачева о проделанной работе, плане операции, участвующих странах, выделяемых силах, планируемых сроках операции, системе и структуре управления и необходимости оказания помощи нам со стороны НАТО, других стран и организаций в целях оперативного обеспечения переброски российского личного состава и грузов железнодорожным и воздушным транспортом в район операции.

Министру обороны Российской Федерации генералу армии П.С. Грачеву.

Докладываю (заключительная часть доклада):

Результаты работы группы (с 15 по 28 октября с.г.) были обсуждены на совместной встрече с ВГК ОВС НАТО в Европе 27 октября с.г. и был подписан документ о согласованных принципах российского участия в Силах выполнения мирного соглашения в бывшей Югославии. В данном документе нашли отражение наши согласованные позиции по общей задаче и целям операции, правилам применения силы, единоначалию, единым системам управления воздушным и наземным движением, необходимости совместного использования и обмена разведывательными сведениями, координации процесса информирования общественного мнения и единой системе координации тылового обеспечения.

В документе также отражено, что представленные нами предложения о структуре командования Сил выполнения и функциональных обязанностях командующих (командиров) на всех уровнях в настоящее время прорабатываются в штабе ОВС НАТО в Европе.

С учетом возможного подписания мирного соглашения по Югославии и сжатых сроков, отводимых на подготовку операции, уже в ближайшее время необходимо незамедлительно приступить к детальной проработке вопросов:

– боевой и численный состав нашего контингента (усиленная дивизия, бригада) для предстоящей операции с учетом возможности его действий самостоятельно;

– проведение необходимых расчетов переброски комбинированным способом войск и грузов в район операции, определив состав сил обеспечения и сроки их переброски, которые бы обеспечили развертывание главных сил Российской Федерации в течение 96 часов;

– подборка специалистов по тыловому обеспечению, армейской авиации, инженерных войск, организация связи в готовности к прибытию в штаб ОВС НАТО в Европе по моему вызову.

Без скорейшего решения вопроса финансирования на уровне Правительства РФ участие российского контингента в операции будет поставлено под сомнение.

Генерал-полковник Л. Шевцов

28 октября 1995 г.

Понимание целей и задач по операции уже приобретало осязаемые контуры. Оставалось решить вопрос вопросов – механизм управления российским контингентом.

Вопрос вопросов

Согласно утвержденному плану операции, в ней были задействованы контингенты 36 государств (15 стран НАТО и 21 страна, не входящая в блок). Общая численность группировки на территории БиГ составляла 84 тыс. военнослужащих (71 тыс. от НАТО). Сложно недооценить грандиозный масштаб мероприятия.

Проблем с управлением и командованием у стран – не членов НАТО не было, они вошли в состав многонациональных дивизий и через командира корпуса сил быстрого реагирования и командующего Силами выполнения командующего юго-западным европейским ТВД адмирала Лейтона Смита подчинялись генералу Джоулвэну. Для РФ такой вариант был неприемлемым. Нам предстояло решить только одну головоломку, связанную с противоречием между указаниями нашего руководства и тем, что российский контингент не может пойти под прямое командование НАТО. В то же время необходимо было найти вариант, при котором в управлении российским контингентом в БиГ отсутствовал бы, как говорили натовцы, принцип «двойного ключа». В поисках способа преодоления этого затруднения мы застряли на 10 дней. Было наработано и предложено четыре варианта, два из них вскоре были отклонены. Мы не захотели заходить в многонациональную дивизию на общих основаниях. Также не стали создавать смешанную дивизию, в которую бы входили бригады США и войска других стран, в том числе и российская бригада, на общих условиях со всеми. То есть – под американским главенствованием.

Вариант № 2

Мы вначале попытались проработать второй вариант в более компактном виде – смешанная американо-российская дивизия. Предлагалось, что при включении российской бригады в состав смешанной американо-российской дивизии ее управление будет осуществляться как по основной линии от непосредственного командования, так и через заместителя командующего МНС от РФ к заместителю командира смешанной дивизии МНС от РФ и далее на бригаду. В составе управления дивизии предусматривалась рабочая группа офицеров от ВС РФ в количестве 10–15 человек.

В отличие от предыдущих возражений и споров Джоулвэн прислал письменный ответ, суть которого состояла в том, что он ставит американскую дивизию на чрезвычайно важный участок, через который проходит основной маршрут тылового обеспечения, он не хочет рисковать всей операцией и готов выделить российской бригаде важную часть района в Боснии, где смыкаются интересы всех трех сторон. Проще говоря, он выразил сомнение в способности наших войск выполнить задачу, мотивируя тем, что не хочет рисковать и подвергать срыву выполнение всей операции.

4 ноября 1995 года

08.00

Генералу Шевцову.

Спасибо Вам за Ваши недавние предложения по возможной организации командования и управления с участием российских ВС в Силах выполнения. Как было обещано, я изучил вчера вечером Ваши предложения и оценил их в соответствии с общей задачей и военными принципами.

К сожалению, я не могу принять предложенную Вами организацию. Как я сказал вчера, российские войска займут важную часть района в Боснии. Она граничит со всеми тремя противоборствующими сторонами. Через указанную зону ответственности проходит основной маршрут тылового обеспечения многонациональной дивизии в Тузле. Поэтому мы должны придерживаться основного принципа единоначалия и поставить российскую бригаду под тактическое или оперативное управление многонациональной дивизии, которой будет командовать американский генерал. Не сделав этого, мы подвергаем неприемлемому риску всю операцию и наши войска.

Еще раз примите мою признательность за Вашу гибкость, которую Вы проявили в интересах участия в Силах выполнения. Пожалуйста, имейте в виду, что я хочу, чтобы российские войска были с нами по многим причинам. Тем не менее моя профессиональная позиция заключается в том, что мы должны найти другой вариант, отличающийся от предложенного, – включить российскую бригаду в американскую дивизию, подчиненную непосредственно мне.

Я сообщаю Вам о своем решении сейчас с надеждой обсудить с Вами проблему во время нашей встречи сегодня в 17:30.

С наилучшими пожеланиями,

Дж. Джоулвэн

ВГК ОВС НАТО в Европе

Аргументы, высказанные генерал-полковником Шевцовым при непринятии Джоулвэном варианта №2 (российско-американская дивизия).

«Господин генерал, Вы настаиваете, что создание российско-американской дивизии для Вас неприемлемо. Однако мы проводим совместные российско-американские учения «Миротворец-94 и 95», считаем, что это важно и с политической, и военной точки зрения. И это приемлемо. Но как дело дошло до серьезного взаимодействия в БиГ, то это стало неприемлемо. По политическим соображениям, полагаю, абсолютно не логично. Не хотят американцы быть в одной с нами дивизии, давайте французов – они согласны, тем более что они не состоят в военной организации НАТО. Неприемлемо это, давайте вернемся к 1-му варианту (отдельная российская бригада).

Вами высказывались опасения по поводу возрастания риска для всей операции в связи с тем, что Россия желает получить самый сложный участок – Пасавинский коридор. И вы высказали сомнения, можем ли мы выстоять там, на границах трех государств. Со всей ответственностью заявляю: Ваши сомнения напрасны. Наши солдаты выполнят поставленную задачу не хуже, а, я лично уверен, лучше многих других. Даже холодные, голодные, без нормального отдыха – они будут стоять намертво. И это не лозунг. Я это знаю как никто другой. Я с Вами предельно откровенен. В Чечне, перед дворцом Дудаева, по ночам они же отбивали по 6–8 атак опытных обстрелянных наемников, прошедших три войны каждый, обкуренных наркотиками, полупьяных. Когда создавалась критическая ситуация, а расстояние между позициями было 100–150 метров, фактически вызывали огонь минометов на себя. Что это такое, Вам, как участнику вьетнамской войны, пояснять не надо. Много ли Вы назовете армий, чьи солдаты способны на такое мужество? Сомнений у Вас не должно быть.

Там, в БиГ, более трех лет идет война. Льется кровь. Сотни тысяч людей страдают. Ради мира надо найти приемлемый вариант. Вы на второй вариант не пойдете, и не будем терять время. Ваши аргументы считаю неубедительными. И чтобы не ссорить Вас с союзниками по НАТО, я предлагаю вернуться к первому варианту. Я не могу согласиться на иной вариант, явно ущербный для России».

Получилось. Вернулись к первому варианту – отдельная российская бригада.

В целях исключения подчинения российского контингента непосредственно натовскому командованию вариантом предусматривается:

– российский контингент будет подчиняться заместителю командующего МНС (российскому генералу), для оказания ему помощи в работе предусматривается иметь группу из 2–3 офицеров;

– при штабах корпуса и соседней дивизии МНС будут созданы группы связи взаимодействия (2–3офицера в каждой) с целью координации усилий между российскими и другими контингентами МНС;

– подобная группа будет создана и при штабе российской бригады.

Созданный механизм интеграции российских войск (сил) со структурами НАТО предусматривал следующий порядок: правом отдавать приказы российским войскам наделялся только ВГК ОВС НАТО через своего заместителя по российским войскам. Командир многонациональной дивизии «Север» наделялся полномочиями осуществлять тактическое взаимодействие и определять порядок выполнения поставленной задачи. При этом устанавливалось, что задачи российской бригаде определяет ВГК ОВС НАТО в Европе, а заместитель по российским войскам является ответственным за их выполнение. Командир дивизии отвечает в полном объеме за район ответственности соединения, включая и район ответственности российской бригады. Он определял порядок выполнения задачи и принимал меры по взаимодействию с бригадой. Командир российской бригады выполнял указания командира дивизии, обусловленные рамками его полномочий по осуществлению тактического управления.

Механизм управления был закреплен оперативной директивой российской бригаде на проведение операции от 21 декабря 1995 года:

5. Механизм управления. Приложение В к Оперативному плану 10405.

а. Механизм командования и управления будет создан, исходя из принципов, подписанных 28 октября, и согласованной схемы, подписанной 8 ноября министрами обороны двух стран – генералом армии Грачевым и доктором Пэрри. Российская бригада не будет находиться под командованием многонациональной дивизии (мнд). Главная и все другие задачи будут исходить от меня.

6. Обязанности генерал-полковника Л.П. Шевцова отражены в меморандуме от 7 ноября 1995 года.

в. Я ожидаю, что с генерал-полковником Л.П. Шевцовым как моим заместителем по российским войскам будут проводиться консультации по всем вопросам, относящимся к применению российской бригады, а также по административным вопросам и вопросам тылового обеспечения. Однако как только решения для российской бригады будут приняты, они должны быть исполнены соответствующим образом, своевременно и на высоком уровне.

г. Группы связи взаимодействия / оперативные должны быть созданы между различными соответствующими уровнями.

Джордж А. Джоулвэн

генерал ВС США

ВГК ОВС в Европе – ВГК СВМС

Механизм управления российским контингентом официально был подписан МО России и США (Грачевым и Пери) в Брюсселе 8 ноября 1995 года. Потребовалось три недели, чтобы найти приемлемое решение.

Вначале его подписали я и главком НАТО. На фоне этого документа мы вчетвером сфотографировались, так как понимали, что в какой-то степени это исторический документ.

Это был не просто военный, но и политический документ, который закрепил все договоренности, которых мы достигли за два месяца совместной работы. Принятый механизм управления работал без существенных сбоев на протяжении всей операции. Мое личное мнение, что он подходит для миротворческой операции, когда нет боевых действий, то есть имеется достаточно времени для дискуссий и выработки согласованных решений, но в боевой обстановке неприемлем. Это столетиями подтвержденная военная классика.

Мы с генералом Джоулвэном выполнили задачу, поставленную нашими президентами: нашли механизм участия России в совместной операции с США и НАТО. Политики оказались перед фактом – военные договорились. 

Об авторе: Леонтий Павлович Шевцов – генерал-полковник, советник директора Росгвардии.