25 ноября 2014 года Клуб военачальников Российской Федерации провел в Главном командовании внутренних войск МВД РФ круглый стол по теме “К 20-летию начала операции по восстановлению конституционного строя в Чеченской республике. Уроки и выводы”.

В заседании круглого стола, кроме членов Клуба военачальников Российской Федерации, приняли участие начальники управлений и отделов ГК ВВ МВД РФ.

В докладе Президента Клуба военачальников Российской Федерации, генерала армии Куликова А.С. была подробно проанализирована социально-экономическая ситуация, сложившаяся к тому времени в стране, и особенно в Чеченской республике. Т.е. были показаны причины для проведения силовой операции. В докладе и выступлениях участников круглого стола генералов: Корабельникова В.В., Барынькина В.М., Шевцова Л.П., Карпова Е.А., Роменского П.Н. и др. говорилось о непростых принимаемых решениях, о ходе операции, уроках и выводах, которые были сделаны при проведении ее 2-го этапа.

Материалы Круглого стола будут опубликованы в СМИ.

Генерал армии
КУЛИКОВ А.С.:
К 20-ЛЕТИЮ НАЧАЛА ОПЕРАЦИИ ПО ВОССТАНОВЛЕНИЮ КОНСТИТУЦИОННОГО СТРОЯ В ЧЕЧЕНСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

Начавшийся с перестройкой распад государственной и политической системы СССР уже продолжился в независимой России.  Жажда власти Ельциным Б.Н. устраняла на своем пути все препятствия: территориальные (Кравчук был готов к «самостийности» без Крыма), внешнеполитические (стремительный вывод Западной группы войск в «чистое поле»), экономические (такая же стремительная приватизация под нажимом американских советчиков), внутриполитические (октябрь 1993 г.  и новая Конституция РФ), национальные («берите суверенитета столько-сколько проглотите») и др.

Все это резко отрицательно сказалось на устойчивости страны, в том числе в области безопасности. Начавшийся парад суверенитетов союзных республик передал эстафету республикам Российской Федерации и первыми из них стали «зажигать» на Северном Кавказе.

Что из себя представлял в этом период силовой блок, думаю все догадываются. КГБ к началу 1994г. уже претерпел 3-4-разовое реформирование: не успевали  запоминать фамилии меняющихся руководителей, как и названия ведомства.

Вооруженные Силы, находясь в шоковом состоянии, перешли также в этап непрерывного реформирования в условиях массового исхода бесквартирных офицеров и не обустроенности войск после вывода их из Германии. Трудным делом явилось деление Черноморского флота с Украиной, вывод из республик в Россию ядерного оружия. Особенно болезненно этот процесс проходил опять-таки из Украины (только в 1996 году была утилизирована последняя боеголовка).

Накаляемая внутриполитическая ситуация в республиках Северного Кавказа всерьез не оценивалась Генеральным Штабом ВС РФ как угроза. И это объяснимо: в советское время все военнослужащие армии и  флота – от солдата до генерала знали, что армия предназначена для выполнения внешних функций: отражение агрессии врага. Новый закон «об обороне» также не наделял ВС другими задачами. Они вытекали из первой статьи Закона – понятие обороны.

Отсюда следует: незнание обстановки в национальных республиках (ГРУ ГШ разведку внутри страны не ведет) и, соответственно, неподготовленность войск для их применения внутри страны. Равно как и отсутствие всякого планирования применения ВС на этот счет, так как правовой основы тоже не было (даже Закон о ЧП был старый – советский).

Командный состав, как последнего советского периода (Ереван, Сумгаит, Карабах), так и начального  Российского периода с недовольством и плохим пониманием воспринимал появляющиеся новые задачи.

Тем не менее, надо отдать должное руководству ВС РФ, большинству генералов и офицеров армии и флота: в таких условиях они вместе с другими силовыми структурами (ФСБ, войсками и органами МВД, погранвойсками) не допустили распада страны.

Несколько иное понимание Кавказской «проблемы» было у командования ВВ и руководства МВД РФ, поскольку мы знали обстановку «изнутри», как говорится.

Уже весной 1993 года на Военном Совете Главкомата мы рассмотрели основные направления реформирования войск. Понимая, что на Кавказе придется «воевать» (уже имели опыт Карабаха и Южной Осетии, Осетино-Ингушского конфликта и предотвращения мятежа в Кабарде) предлагали Министру передать в ГУИН функции охраны ИТУ и на базе высвобождаемых частей формировать части  оперативного назначения. Необходимы были и другие организационные меры: создание войсковой разведки, формирование артиллерийских, инженерных частей и подразделений с целью автономного использования ВВ отдельными тактическими группами в зонах вооруженных конфликтов.

Надо отдать должное Министру В.Ф.Ерину, который на коллегии поддержал наши предложения. Ровно полтора года мы получали для обучения войск по новым программам и к декабрю 1994 года войска в основном были готовы к выполнению принципиально новых задач.

Какие события окончательно убедили федеральную власть в том, что все иные способы преодоления противоречий, возникших между Федерацией и одним из ее субъектов, себя не оправдали и что восстановление конституционной законности в Чечне должно решиться с помощью силы?

Считаю, что это произошло сразу же, как стали известны результаты неудачного наступления сил антидудаевской оппозиции, когда в ходе штурма 26 и 27 ноября 1994 года дудаевцам удалось сжечь на улицах Грозного более двадцати одних только танков, убить, искалечить и пленить несколько десятков наступавших. Об этом рассказывалось раньше, хотя ни я сам, ни внутренние войска, которыми я в то время командовал, в этой акции участия не принимали. Если не считать одного-двух специалистов, посланных нами в Надтеречный район для передачи так называемым милицейским муниципальным батальонам оппозиции техники и вооружения в соответствии с решением российского правительства.

Дальнейшие действия федеральной власти явственно несли в себе черты крутого ельцинского характера и, как он сам, отличались широтой замысла, же-сткостью исполнения и пренебрежением к возможным последствиям.

Грозненские неудачи оппозиции и полеты депутатов к Дудаеву за пленными танкистами, видимо, не на шутку рассердили президента, отчего скорость принимаемых решений стремительно нарастала. 29 ноября 1994 года Ельцин обратился к участникам внутричеченского конфликта с требованием в течение 48 часов прекратить огонь и распустить вооруженные формирования. В тот же день на экстренном заседании Совета безопасности Российской Федерации был утвержден Замысел операции, а 30 ноября — подписан указ президента России «О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики», ставивший перед Вооруженными Силами РФ, внутренними войсками МВД и Федеральной службой безопасности следующие задачи: стабилизировать обстановку в республике, разоружить незаконные вооруженные формирования, а при оказании сопротивления их ликвидировать, восстановить законность и правопорядок в Чеченской Республике в соответствии с законодательными актами Российской Федерации.

Можно ли считать, что дудаевский режим и незаконные вооруженные формирования в Чечне представляли реальную угрозу для Российской Федерации?

Во-первых, мятежная Чечня становилась большим базовым и тренировочным лагерем для сил международного терроризма. Во-вторых, бандитские группировки, парализовавшие нормальную экономическую жизнь республики, теперь угрожали не только приграничным с Чечней районам, но и стране в целом, так как способствовали распространению по всей России производимых в республике наркотиков, фальшивых денег, оружия, взрывчатых веществ и боеприпасов. В-третьих, дудаевский режим, объективно поощрявший бандитизм, финансовые махинации, работорговлю, внесудебные расправы и погромы на-селения Чечни, не имеющего вайнахских корней — являлся дерзким вызовом всему цивилизованному человечеству и не имел права на существование. В четвертых, незаконные вооруженные формирования ЧР представляли собой хорошо организованную силу и готовились Дудаевым для вторжения на сопредельные с Чечней территории для разрешения территориальных споров и вооруженного шантажа. В-пятых, чеченская экспансия исламского экстремизма, пропаганда сепаратизма и иные действия по сколачиванию на Северном Кавказе националистически окрашенных структур имели целью дестабилизацию обстановки на всем Северном Кавказе и появление нескольких очагов вооруженного сопротивления законной власти.

Мы считали, что к лету 1994 года Дудаев имел танковый полк (до 50 исправных танков), артиллерийский полк (30 буксируемых и пять самоходных гаубиц), зенитный полк, два учебных авиационных полка, мусульманский истребительный полк, два полка и батальон национальной гвардии, 11 бригад народного ополчения, батальон и несколько рот специального назначения, полк пограничной и таможенной службы, отряд полиции особого назначения и иные разномастные формирования, подконтрольные полевым командирам.

Подсчитывая силы и средства, имеющиеся у чеченцев к тому времени, следовало принять во внимание, что по республике было рассеяно свыше 60 тысяч автоматов Калашникова. Мобилизационные возможности Чечни в целом составляли около 100 тысяч человек, но реальными бойцами можно было считать тысяч 30-35.

Что противопоставила этому Российская Федерация?

Достаточными считались те силы и средства, которые в соответствии с планом должны были начать движение в Чечню с трех направлений по пяти маршрутам.

На Моздокском направлении — группировка № 1 под командованием первого заместителя командующего войсками СКВО генерал-лейтенанта В.М. Чилиндина включала: от СКВО — сводный отряд 131-й отдельной мотострелковой бригады, 481-й зенитно-ракетный полк 19-й мотострелковой дивизии, инженерно-саперный батальон 170-й инженерно-саперной бригады, сводный отряд 22-й отдельной бригады специального назначения; от ВДВ — сводный парашютно-десантный полк 106-й воздушно-десантной дивизии, сводный парашютно-десантный батальон 56-й отдельной воздушно-десантной бригады; от внутренних войск — 59-й, 81-й, 451-й полки оперативного назначения, 193-й отдельный батальон оперативного назначения. Всего на Моздокском направлении насчитывалось: личного состава — 6567 человек, 41 танк, 99 БТРов, 132 БМП (БМД), орудий и минометов — 54.

На Владикавказском направлении — группировка № 2 под командованием заместителя командующего воздушно-десантными войсками генерал-лейтенанта А.А. Чиндарова включала: от СКВО — сводный отряд 19-й мотострелковой дивизии, зенитно-ракетный дивизион 933-го отдельного зенитно-ракетного полка 42-го армейского корпуса; от ВДВ — сводный парашютно-десантный полк 76-й воздушно-десантной дивизии, сводный парашютно-десантный полк 21-й отдельной воздушно-десантной бригады; от ВВ — 46-й, 47-й полки оперативно¬го назначения и 7-й отряд специального назначения. Всего на этом направлении насчитывалось: личного состава — 3915 человек, 14 вертолетов, 34 танка, 67 БТР-ов, 98 БМП (БМД), орудий и минометов — 62.

На Кизлярском направлении — группировка № 3 под командованием командира 8-го гвардейского армейского корпуса генерал-лейтенанта Л.Я. Рохлина включала: от СКВО — сводный отряд 20-й мотострелковой дивизии; от ВВ — 49-й, 57-й, 63-й полки оперативного назначения. Всего на Кизлярском направлении привлекалось: личного состава — 4053 человека, 16 вертолетов, 7 танков, 162 БТР, 28 орудий и минометов.

Всего к началу операции Объединенная группировка федеральных войск в Чечне в своем составе насчитывала: личного состава — 23,8 тысячи человек (в том числе Вооруженные Силы — 19 тысяч, внутренние войска — 4,7 тысячи), 90 вертолетов (из них 47 — боевых), 80 танков, несколько сотен БТРов и БМП, орудий и минометов —182.

Так что в сравнении с незаконным чеченским воинством наши силы никак нельзя называть чрезмерными.

Являлось ли проведение военной операции на территории Чеченской Республики законной с точки зрения законодательства Российской Федерации и международного права? Являлось ли законным применение в ходе нее Вооруженных Сил России, главной задачей которых является отражение внешней агрессии?

Безупречной я бы назвал следующую формулировку: так как в период с 1991 года по 1994 год деятельность властей Чеченской Республики была направлена на незаконное отторжение этой территории от Российской Федерации, создавая тем самым очевидную угрозу целостности государства, применение Российской Федерацией силы для разоружения незаконных вооруженных формирований и восстановления конституционной законности в Чечне являлось мерой совершенно оправданной, законной, справедливой, адекватной угрозе и даже обязательной для президента России, являющегося гарантом территориальной целостности страны, неотъемлемых прав и свобод ее граждан.

Что касается правовой основы применения Вооруженных Сил в ходе этой операции, то ее составляли закон Российской Федерации «Об обороне», первая статья которого оговаривает, что под понятием обороны понимается «система мер по обеспечению готовности государства к защите населения, территорий и суверенитета»; закон Российской Федерации «О безопасности» (статья 12), который возлагает на президента страны обязанность координировать деятельность Вооруженных Сил, федеральных органов безопасности и внутренних дел при обеспечении безопасности страны. Участие Вооруженных Сил в ликвидации внутренних источников военных угроз соответствовало и основным положениям действовавшей военной доктрины России.

Какие действия руководства Российской Федерации можно назвать именно политическим решением на проведение такой операции?

Утверждение на экстренном заседании Совета безопасности Российской Федерации 29 ноября 1994 года Замысла предстоящей операции, разработанного Генеральным штабом.

Как известно, единственным коллективным органом в СССР, принимавшим подобные решения, являлось Политбюро ЦК КПСС. В Российской Федерации в данной ситуации его функцию выполнил Совет безопасности РФ, утвердивший 29 ноября 1994 года этот Замысел операции, что, бесспорно, можно квалифицировать как полноценное «политическое решение». Откровенно говоря, под это определение подпадает и появившийся на следующий день указ президента РФ № 2137с «О мерах по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики», но достоинство коллегиального решения в том и состоит, что под ним стояли подписи всех членов Совбеза, включая председателя Государственной Думы Ивана Рыбкина и председателя Совета Федерации Владимира Шумейко. То есть первых лиц законодательной власти России, что только лишний раз подчеркивало абсолютную легитимность подобного решения.

Что представлял собой Замысел военной операции, который был утвержден на столь высоком уровне и являлся, образно говоря, формой, куда теперь предстояло залить кипящий металл войны? Способен ли Замысел предопределить будущие победы и поражения?

Замысел операции, являясь в принципе строгим юридическим документом, по духу, конечно, больше напоминает фабулу войны, лишь в общих чертах ого-варивая ее течение, и не раскрывает всех действующих лиц и все сюжетные ли¬нии. Они появляются потом — под Замысел, — когда рождается план операции и определяются участники, сил которых должно хватить, чтобы претворить в жизнь основные его наметки. Могут меняться даты, полки, генералы, маршруты движения, но Замысел, определяющий дух операции и ее основные задачи — должен быть исполнен в точности.

В соответствии с ним на первом этапе (семь суток, с 29 ноября по 6 декабря) следовало создать Объединенную группировку войск и занять исходные районы для действий по трем направлениям: Моздокскому, Владикавказскому и Кизлярскому, а также, перебазировав на оперативные аэродромы фронтовую авиацию и боевые вертолеты, полностью блокировать воздушное пространство над Чечней. В этот же срок предстояло подготовиться к подавлению системы управления дудаевских сил нашими радиоэлектронными средствами.

На втором этапе (трое суток, с 7 по 9 декабря) предполагалось под прикрытием фронтовой и армейской авиации выдвинуться к Грозному по пяти маршрутам, окружить город, создав два кольца блокирования: внешнего — по административной границе республики и внутреннего — вокруг города. В готовности обеспечить выход мирного населения из окруженного города. В это же время часть войск Объединенной группировки должна была блокировать места базирования боевиков вне города Грозного и принудить их к разоружению.

На третьем этапе (четверо суток, с 10 по 13 декабря) группировки войск с се-вера и юга с разграничительной линией по реке Сунже, действуя совместно со спецподразделениями МВД и ФСК, должны были очистить от незаконных вооруженных формирований президентский дворец в Грозном, здания правительства, телевидения, радио и иные важные объекты.
Четвертый этап, на проведение которого отводилось 5-10 суток, довольно оптимистично предполагал дальнейшую стабилизацию военной обстановки, передачу армией внутренним войскам своих участков ответственности и активные действия ВВ МВД РФ по выявлению и изъятию оружия и боеприпасов.

С точки зрения сегодняшнего дня установленные Замыслом сроки кажутся совершенно невыполнимыми. Но в контексте событий, происходящих в первой декаде декабря 1994 года, когда все действительно происходило очень быстро, все споры о сроках руководством операции воспринимались очень болезненно, поскольку противоречили той идеологии быстрых побед, которая господствовала в умах высших офицеров из Генштаба и Министерства обороны. Более того — они могли вызвать неудовольствие политического руководства, которое психологически было просто не готово к затяжному военному конфликту: его жертвам, цинковым гробам, критике Запада, денежным тратам и протестам внутренней оппозиции.

Две недели боев и несколько недель военно-полицейских операций по разоружению НВФ — вот, кажется, та цена, которая считалась приемлемой, и все иные доводы на этом фоне воспринимались как непрофессионализм и вызывали реакцию отторжения. В конце концов были приняты предельно жесткие сроки. Лично мной они воспринимались как приказ.

Но мой опыт подсказывал, что совершенно не напрасно нить Замысла именно на четвертом этапе, предполагавшем стабилизацию военной обстановки и передачу внутренним войскам участков ответственности, начинала как бы теряться на просторах чеченской земли, и больше того — временами исчезать без следа… То есть после передачи участков ответственности и предполагаемого возвращения армии на зимние квартиры вся чеченская проблема как бы отчуждалась в пользу МВД и спецслужб.

Будучи продуктом армейского производства, Замысел четче описывал именно военную фазу операции и почти никак ту часть боевой работы, которую предстояло выполнить ВВ (поиск, уничтожение, разоружение НВФ), сотрудникам милиции (охрана общественного порядка), пограничным войскам (взятие под контроль государственной и административной границ) и Министерства по чрезвычайным ситуациям (разминирование и многое другое). Неслучайно в сроках, отведенных на проведение четвертого этапа, отсутствовали и конкретные даты, словно не исключалась вероятность, что время на него уйдет куда больше, нежели определено на бумаге.

У этого военного конфликта была особенность — он носил сугубо внутренний характер. Что следовало помнить, пересекая, словно линию фронта, простую административную границу Чечни, которая за несколько лет, прожитых вне России, успела обзавестись атрибутами самостийности: флагами и гербами, армией и полицией, рабами и рынками, на которых их можно было купить?

С одной стороны, нам противостояли многочисленные, хорошо вооруженные и организованные силы чеченского сопротивления. По сути армия, которую со знанием дела построил генерал-майор Дудаев и его ближайшее окружение, часть которого — такие как Масхадов — также имели опыт успешной военной службы и понимали суть тактических приемов и прочих домашних заготовок, имевшихся в арсенале среднестатистического комбата или даже комдива. По всем меркам это был умелый противник, заслуживающий того, чтобы быть сметенным авиацией и артиллерией еще до того, как он развернет свою штабную карту и начнет что-то предпринимать в ответ…

С другой стороны, и это тоже следовало понимать со всей ответственностью, пока Чеченская Республика оставалась частью Федерации, а ее жители -пусть и вооруженные — нашими соотечественниками, не было и речи о таких приемах ведения войны, которые бы не гарантировали безопасности мирному населению. Права и свободы этих российских граждан даже в условиях операции никак не ограничивались, и с точки зрения закона чеченец, у которого не было в руках автомата Калашникова или гранаты, по своему человеческому статусу ничем не отличался от посетителя музея или пассажира метро. Подвергнуть его жизнь опасности означало нарушить закон. Все остальное -тюрьму, суд, лагерь и позорную репутацию на старости лет — дорисовывало воображение…

Но как бы там ни было, это была наша земля и это была часть нашего народа. Военный термин «операция» сам по себе нейтрален и, кроме технических деталей, не содержит ничего такого, что могло бы говорить о добрых или злых намерениях участвующих в ней солдат и офицеров. Самое главное — какой смысл ты вкладываешь в свое дело.

5 декабря прилетевший в Моздок министр обороны генерал армии Павел Грачев после заслушивания командующего войсками Северо-Кавказского военного округа и командующих группировками войск на направлениях утвердил  решение на операцию командующего войсками СКВО генерал-полковника А. Митюхина, осуществлявшего в тот период руководство Объединенной группировкой войск, и приказал к 14.00 следующего дня завершить планирование операции.

6 декабря, в 14.00 был утвержден план операции, а к исходу дня в целом завершено сосредоточение войск.

7 декабря созданы группировки войск на направлениях. 8 декабря проведен смотр готовности частей. 10 декабря издан приказ министра обороны «Об образовании Объединенной группировки Вооруженных Сил Российской Федерации, осуществляющей разоружение незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики».

Ввести федеральные войска на территорию Чечни планировалось в 5.00 11 декабря, и этот план был утвержден министром обороны.
Поздно вечером 10 декабря, после того как руководством операции были окончательно утрясены и согласованы все детали предстоящего дня, я собрал в штабе оперативной группировки внутренних войск ее командующего — генерала Романова — и командиров тех частей и соединений ВВ, которым предстояло наутро двинуться в Чечню. Все по-офицерски собраны и спокойны. Докладывают уверенно, и видно по всему — каждый винтик военного механизма проверен, к завтрашнему дню готовы.

Где-то в полпервого ночи, будучи абсолютно уверенным, что операция начнется в 5.00, заснул, не раздеваясь, в своем вагончике. За десять минут до пяти поднимаюсь, жду сигнала — сигнала нет. Чувствую, что-то произошло, что-то не заладилось… Позвонил на командный пункт армейцев: там поднял трубку начальник Оперативного управления СКВО генерал-майор Вьюнов. «Юрий Иванович, — спрашиваю, — а почему войска не начали действовать? Почему нет сигнала?» Ответ Вьюнова меня, честно говоря, удивил: «Ты разве не в курсе?.. В «первом часу ночи, как только ты ушел, Митюхин попросил Грачева перенести начало операции на 8.00. Ровно в восемь мы и начнем…».

Тут я не выдержал, понес отчаянным матом: «Что вы делаете? Разве вы не знаете, что сегодня воскресенье, а значит, Экажевский перекресток у Назрани, там, где авторынок, будет с восьми часов забит легковыми машинами? Войска там не пройдут!..» Вьюнов в ответ: «А.С, я уже ничего не могу поделать — таково решение командующего. Сейчас он отдыхает. Если хочешь с ним поговорить, звони позже».

Я не сразу сообразил — как это отдыхает?.. В наших колоннах все, кому положено — уже на броне и под броней. Но одно дело — в пять утра пронестись по заспанным улицам ингушского городка, и совсем другое — тянуться в восемь мимо многолюдных кавказских базаров. Ясно как день, что уже минут через десять после начала движения мятежники будут извещены и начнут просчитывать ситуацию: наши маршруты, наши силы, наши намерения. Поэтому с Вьюновым, несмотря на наше доброе знакомство, я разговаривал жестко и категорично: «Юрий Иванович, срочно поднимай Митюхина!» Он ни в какую, мнется: «Нет! Да ты что?! Не стану я будить командующего…».

Я понял, что по телефону ничего не добьюсь, и сам отправился на располагавшийся неподалеку КП армейцев. Буквально влетел — каждая минута дорога — по лестнице и сразу же увидел вставшего из постели, а потому еще немного заспанного Митюхина. Времени на предисловия тратить не стал: «Как это понимать, Алексей?» Но командующий Объединенной группировкой был настроен вполне благодушно: «Ты понимаешь, ночью генерал N доложил, что один из полков еще не готов, и попросил перенести начало операции на три часа. Я в свою очередь об этом же попросил Грачева, и он со мной согласился. Чего ты горячишься? Все будет нормально!».

Никаких иных слов, кроме матерных, у меня не нашлось, чтобы совершенно точно выразить наболевшее и вертевшееся на языке. Сорвался: «Что вы твори¬те? Если начинать, то начинать надо немедленно! Войска в готовности. Ну под¬ними ты, Алексей, трубку… Давай, командуй!..» Митюхин сразу насупился, от¬ветил сухо, не оставляя никаких надежд: «Нет, Анатолий, министру я звонить не буду». Ну что ты на это скажешь?..

Когда все началось, мои пессимистические прогнозы стали оправдываться один за другим с неимоверной быстротой: выяснив основные маршруты выдвижения войск, экстремисты успели перекрыть большинство дорог, собрав в наиболее уязвимых местах толпы враждебно настроенного населения. Под прикрытием этой толпы, состоящей в основном из женщин и подростков, боевики и действовали, имитируя «пикеты протеста» и «взрывы народного негодования». На Назрановском направлении, как раз возле упомянутого мной авторынка, колонна боевой техники сразу же напоролась на транспортную пробку. Пока наши водители пытались разъехаться подобру-поздорову с «Жигулями» и «Нивами», ингуши, многие из которых симпатизировали чеченцам, стали резать у боевых и транспортных машин тормозные и топливные шланги, прокалывать шины. А потом и вовсе подожгли несколько машин на мосту, и колонна застряла. К сожалению, это был не единственной случай.

Чтобы чувствовать нерв наступления и видеть всю картину целиком, я поднялся в воздух на вертолете. Взял с собой и видеооператора Валерия Жовтобрюха, наказав ему снимать все, как есть. Было хорошо видно, как четко, будто на учениях, шел по своему маршруту 81-й полк оперативного назначения внутренних войск. Решив, что с ним все в порядке, попросил летчиков развернуться и взять курс туда, где по моим подсчетам теперь должна была находиться колонна десантников. Гляжу, точно, идут, но в районе Верхних Ачалуков на их пути возникает группа гражданских людей, размахивающих белыми флагами. Вероятно, ингуши. Человек пятнадцать, не больше. На моих глазах колонна ВДВ, на-считывающая более семидесяти бронемашин, разворачивается и уходит в обратном направлении.

Вернувшись, вечером я отправился к Грачеву. Его командный пункт располагался в железнодорожном составе, где один вагон-салон занимал сам министр обороны, второй — Виктор Ерин, министр внутренних дел, а во всех остальных, тех, что попроще, работали и жили офицеры управления. В руках у меня была видеокассета, на которой в деталях были запечатлены итоги первого боевого дня. Ее я и показал Грачеву, прокомментировав содержание примерно так: «А теперь посмотри, Павел Сергеевич, как 15 ингушей развернули 75 танков…» Не знаю, какие меры потом принимал министр обороны, но выразительные кадры отступления колонны ВДВ с поджатым хвостом вызвали у Грачева совершенно оправданное недовольство. Ведь два часа до этого совершенно нормально двигалась эта колонна. Но вышли ей навстречу какие-то люди, сказали: «Дальше мы вас не пустим», помахали белыми флагами, и этого оказалось достаточно, чтобы повернуть вспять несколько сотен элитных бойцов.

Логика приказа и войны в таких случаях диктует единственный способ преодоления подобных препятствий: не останавливаться!.. Вот только в реальной ситуации, понятно, нелегко поставить себя на место водителя БТРа или стрелка, которому проще отдать себя самого на растерзание толпы, нежели выстрелить или задавить человека. Тактический прием, применявшийся боевиками во всех вооруженных конфликтах, начиная с Карабаха, был прост и чрезвычайно эффективен: сначала на боевые машины накатывалась волна истеричных женщин и подростков и только потом, из-за их спин, появлялись вооруженные мужчины.

Выскажу предположение: если бы федеральные войска начали выдвижение именно в 5.00, как это предусматривалось планом, то, пожалуй, успели уложиться в жесткие рамки утвержденного Павлом Грачевым плана и могли бы блокировать Грозный вовремя и со всех сторон. Но в силу известных обстоятельств мы не сумели в полной мере использовать фактор внезапности. Хотя по малочисленности и слабости дудаевских заслонов, встретившихся нам на пути и разбегавшихся при первом появлении боевого охранения, можно было судить о том, что Дудаев, кажется, до последнего дня не верил в возможность нашего похода в Чечню. Ведь первое вооруженное сопротивление — залп эрэсами из установки «Град» — по колонне, двигавшейся через Горагорск, через Долинское, дудаевцы нанесли только на Сунженском хребте. Несмотря на то, что боевики не имели никаких приборов наведения и прицеливались через ствол, к сожалению, этот залп оказался очень точным — мы понесли первые потери…

Так что соблюдать установленный темп движения войск с трудом удавалось лишь тем командирам, которые действовали на Моздокском и Кизлярском направлениях. Впоследствии северный маршрут (из Моздока) как наиболее безопасный стал основным. Хотя везде нам оказывалось упорное сопротивление и к Грозному наши колонны, неся потери в живой силе и технике, смогли подойти только через две недели и не одновременно. На злосчастном Назрановском направлении и вовсе удалось пробиться к городу, в район Андреевской долины с а сеточной стороны Грозного, не по федеральной дороге Ростов — Баку, как намечалось, а по той, что шла вдоль железнодорожной магистрали.

Точно так же — с большими трудностями — вышли войска к Грозному со стороны Аргуна и станицы Петропавловской. Даже беглого взгляда на карту хватало чтобы понять, что по периметру города примерно половину Грозного к исходу декабря нам так и не удалось блокировать.

Северную, частично восточную и западную окраины города мы контролировали, а вот южную — нет. И получалось, что к моменту штурма боевики имели возможность беспрепятственно подпитывать свои подразделения техникой, людьми, вооружением и боеприпасами с этой, не перекрытой федеральными войсками, стороны. Часть дудаевцев вообще воевала вахтовым методом: пока одни отряды дрались в городе, другие уходили на отдых в район Комсомольского, Алхазурово, Аргуна и Шали. Через какое-то время происходила смена,  и всякий раз нам противостояли относительно свежие силы противника.

Отсутствие силового блокирования Грозного затянуло выполнение цели операции до начала марта, так как только к этому времени дополнительными силами Сухопутных войск (Приволжский ВО) Грозный был полностью блокирован. Это позволило весной 1995 года полностью всю равнинную часть Республики взять под контроль федеральных сил, а к 15 июня и все горные районные центры Чечни. Но успехи военные не закреплялись административными и экономическими мерами. Республиканская власть  бездействовала.

Масхадов запросился на переговоры, Басаев совершил дерзкий теракт в Буденовске и едва не вернулся триумфатором в Грозный, но его принудили изменить маршрут: вокруг по северной и восточной границе Республики на горный Зондак.

Затем, по указанию Ельцины Б.Н., начались переговоры с сепаратистами, закончившиеся подписанным 30 июля 1995 г. Соглашением по блоку военных вопросов. Но так как не было достигнуто соглашение по другим, главным образом, политическим вопросам (этому препятствовал находящийся в горах Дудаев), военное противостояние перешло в менее активную фазу. Но 6 октября 1995 года на пл.Минутка был совершен теракт против генерала Романова. Два вспыхнувших обострения были: в марте 1996 года – неудавшаяся попытка захватить Грозный и в августе 1996 года закончившаяся вмешательством секретаря Совбеза Лебедя А.И. и подписанием позорного Хасавюртовского соглашения.

Августовскую неудачу я объясняю так: спланированный ввод сепаратистов в Грозный и блокирование ими основных военных и административных объектов требовал срочного усиления группировки федеральных сил.

Со стороны ВВ МВД РФ были направлены оставшиеся резервы – Софринская бригада ОН. На мои телеграммы Министру обороны и Представителю правительства реакции не было никакой. Министр Родионов И.Н. всячески препятствовал этому. Состояние здоровья Ельцина Б.Н. не позволяло ему руководить этим процессом. Указания Черномырдина В.С. также игнорировались.

Но даже в этих сложных условиях командующему объединенной группировкой генерал-лейтенанту К.Пуликовскому удалось совместными усилиями всех силовиков не допустить захвата объектов и начать операцию по их деблокированию.

Но тут настойчивость проявляет Лебедь А.И. и срочно принимает меры, приведшие к Хасавюртовскому соглашению. Ему нужно было показать всем: он сможет остановить войну. Он тот национальный лидер, который нужен России – Ельцина он уже списал по болезни. Полагаю, что Лебедь был в сговоре с сепаратистами. Это тема отдельная. Так закончилась первая Чеченская кампания.

Какие уроки и выводы можно сделать:

1. События в Чечне и приграничных ей сопредельных районах других субъектов охладили националистический пыл не только сепаратистов соседних Северокавказских республик, но и всех других.

2. Вооруженные силы, другие силовые ведомства страны получили урок, обязывающий всех действовать слаженно в интересах территориальной целостности страны и они выполнили эту задачу, о чем свидетельствует результат второй Чеченской кампании и последующие события (Грузия 2008г. и Украина-Крым 2014г.).

3. Успех может быть достигнут только при пристальном внимании к подобной проблеме политического руководства страны, как это было проявлено Президентом страны Путиным В.В., в отличие от первого Президента России, который подписывал телеграммы о прекращении применения авиации даже не понимая, что это грозит уничтожением вклинившейся в горы группировки федеральных сил.

4. Роль СМИ чрезвычайно важна для успеха, если они поддерживают, понимают принятое политическое решение. Нам в 94-95гг. приходилось действовать в противоборстве не только с международным давлением, но и внутрироссийским – от «солдатских матерей» до большинства неправительственных общественных организаций и «кришнаитов». Многие журналисты просто злорадствовали против федеральных сил, особенно в начальной стадии операции.

5. За прошедшее время создана добротная законодательная база для применения Вооруженных Сил и других силовых структур, позволившая иметь эффективные органы выработки превентивных мер (пример: Национальный антитеррористический комитет) и управление силами и средствами.

В заключение считаю необходимым выразить благодарность всем генералам и офицерам, прапорщикам и всем другим военнослужащим Внутренних войск МВД РФ за их самоотверженность и честное выполнение поставленных задач. Мы не имели ни одного случая предательства. Этим можно и нужно гордиться.

Генерал-полковник
БАРЫНЬКИН В.М.:
Анатолий Сергеевич, подробно доложил, предысторию этого военного конфликта, его уроки и выводы  на будущее. У меня несколько моментов, связанных с современностью.

Я  благодарен, Анатолий Сергеевич, вам, организаторам этого мероприятия, что круглый стол проходит в Главном командовании внутренних войск, то есть там, где люди натерпелись военных конфликтов столько, как никакая другая военная организация в стране, и сегодня стоят на страже внутренней безопасности России, каждодневно участвуя в разрешении различных вооруженных конфликтов. У нас как-то сегодня заглаживается, но война была, и она идет каждый день, и, по некоторым данным, в день гибнет по 20-30 человек в различных вот таких контртеррористических действиях. Поэтому как никогда уместно это мероприятие именно здесь.

Второй момент, о котором я хотел бы сказать, это свое личное отношение ко всем этим событиям начала 90-х годов. Практически участвуя во всех военных конфликтах того времени, я пришел к собственному выводу, что разрешение вооруженных конфликтов военным путем связано с большими человеческими жертвами, материальными затратами, и, как правило, неэффективно, в конечном счете. И практически всегда это приводит к завершению конфликта, к переговорам, но уже на более тяжких условиях, чем это можно было сделать раньше. И неслучайно, может быть, поэтому, наглядевшись, натерпевшись, выстрадав, будучи первым заместителем у начальника Генерального штаба, я неслучайно посвятил этим исследованиям свою научную работу, докторскую диссертацию по разрешению современных военных конфликтов, причем, как правило, невоенными методами.

Третий момент. Уже наука подтвердила, что это неэффективно, но, тем не менее, мы каждый раз, и что наиболее обидно, наступаем на одни и те же грабли. Вот на примере с Украиной. Такой политикой, как сейчас, ни войны, ни мира, мы, конечно, доведем ситуацию до большого вооруженного конфликта, кровопролитного, в конечном счете, опять начнутся переговоры, но уже на других условиях для Российской Федерации. И вот мне, как обывателю, но в погонах, всегда непонятна позиция – почему кто-то где-то с кем-то встречается на полях различных саммитов, кратковременно, за завтраком и так далее, что мешает сегодня, вот то, что описано у меня в докторской диссертации, сесть за стол переговоров, Путину с Обамой, Путину с Порошенко, невзирая, кто будет инициатором, это всегда можно сделать, и договориться обо всем. И вот этот американо-российский, европейско-украинский конфликт можно разрешить сегодня малой кровью, политико-дипломатическими методами, правовыми, экономическими, информационными. Или мы вот эти конвои, которые, восьмой сегодня идет, будем еще посылать сто раз, поставим Россию на колени, у которой и так сегодня полстраны не имеет газа в населенных пунктах, и эта же половина ходит в туалеты, за домом, в деревянном сарайчике или в деревянной будке. Мы сами еще не обеспечили себя, и сейчас мы будем гнать газ, конвои и так далее, помогая, когда можно это сделать кардинально сегодня, и всех этих Меркель, Обаму, Порошенко убедить, что война ни им не выгодна, ни нам. Но этого никто не хочет делать. В Минске непонятно кто собирается, вторые, третьи, пятые, десятые лица. И мы доведем эту ситуацию, если так будем вести, до такого состояния, как сегодня.

Генерал-полковник
КАРПОВ Е.А.:
– Уважаемые друзья!  Естественно, с этой позиции, Внутренние войска встали на первую позицию в системе вооруженных сил государства – так сложилась судьба, так сложилась исторически политическая обстановка, которая вывела нас на этот этап. Естественно, в основе всего и любого решения задач военным путем, а мы так и решали, и внутренние войска, в том числе, лежит правильная организация структуры, огневая мощь и колеса. Что из них более важно, неизвестно, но, во всяком случае, всегда это требуют при выработке замысла командиром, при принятии решения, прежде всего, суметь отвечать за всестороннее обеспечение в рамках выполнения твоего же решения командирского, которое ты принял. И ни один наш командир, начальник рода войск, я, как начальник связи вооруженных сил и начальник связи той группировки, вам докладываю, не решит никакой проблемы, если не будет, как очень хорошо сказал Анатолий Сергеевич, того дружного военного коллектива, решающего эти задачи.

Я хочу напомнить генералам, что в 41-м году, надо учиться у врагов, фашистская Германия, вводя свои войска и совершая агрессию, действовала перед этим в концепции двух выражений, это вооружение и радиофикация. Хочу вам сказать, что с точки зрения обеспечения управления у них до 41-го года было принято решение, командирский танк командира полка, обеспечивался двумя радиостанциями, двумя приемниками, и даже отсутствовала пушка, он был без пушки. Далее, за каждым танком, у них шло и всестороннее обеспечение, на каждый танк у них шло 30-40 пехотинцев, 8-10 грузовиков, 3-4 легковых автомобиля, 7-8 мотоциклов. Это нашло потом отражение в структуре наших вооруженных сил, когда в каждой танковой дивизии появились мотострелковые полки, когда в каждый мотострелковый полк был введен танковый батальон из 44 танков.

То есть я к чему хочу дальше повести и рассказать? Вот в этих условиях, когда мы пришли к этой позиции, я не хочу говорить о датах, я это помню прекрасно, мы с Виктором Михайловичем Барынькиным присутствовали при разговоре Павла Сергеевича Грачева с президентом, личном, вдвоем как раз мы были тогда, и эти события уже освещены, Анатолий Сергеевич о них сказал. Но что я хочу сказать для понимания: Потому что без этой организующей роли каждого начальника рода, службы исполнения единства в выполнении задач войсками не будет никакого успеха.

Во-первых, с точки зрения организации структуры. Я вам сразу докладываю, поскольку как связист знаю, и мне докладывали, вы представьте себе, что каждый мотострелковый батальон того времени формировался из десятка частей. Надо понимать, не было у Грачева вооруженных сил, не было у Грачева армии. У нас остался Северокавказский округ, Приволжский, Уральский, Сибирский, Московский, все кадрированные. Я не говорю о том, какие там связисты были, там войск-то не было вообще никогда. Во внутренних войсках несколько получше.

Второй момент. Мы получили технику. Приходит техника в эшелоне, разгружается, начинаем принимать ее, смотреть, из двенадцати восемь неисправных. Две ночи мы ковырялись, пока мы не поменяли двигатели и сделали БТРы.

Третий момент. Командирское понимание, всестороннего обеспечения, а особенно обеспечения управления. Я не буду специально называть номер полка и фамилию командира, просто даже не хочу. Посылают нас, группу, во Владикавказ: пришел мотострелковый полк Московского военного округа. Командир выстраивает полк, докладывает, смотрим – в этом полку стоят танки, на 99% нет антенн далее, чем на 500 метров, связи не будет. Дальше, на весь полк одна командно-штабная машина Р-142. Я спрашиваю командира: «А как ты собираешься воевать, парень? Ты куда собрался-то ехать, зачем?» «А мне сказали, чтобы было так». Короче говоря, вот это организатор, и это зависело не от Грачева, не от Куликова, это зависело от командира полка, которого не научили в этот период, что нужно делать.

Не могу не сказать,  не отметить направление, которое возглавлял Лев Рохлин, о чем Анатолий Сергеевич говорил. Рохлин, получив задачу, поступил очень просто – вместо положенных и указанных в телеграмме, 120-миллиметровых полковых орудий, он сказал: «Я был в Афганистане, я знаю», он взял, дивизион 152-миллимтровых самоходок. Вместо указанных двух радиостанций он полбатальона связи со всеми станциями космической связи, загрузил в эшелон. Вместо еще ряда позиций он взял две ЗСУ с собой, или четыре, я не помню.

Но самое главное, когда он вышел от Анатолия Васильевича Квашнина, он мне говорит: «Знаешь, что? Ты меня не ищи, тебя там будут ругать за связь со мной, со мной связи не будет». Я говорю: «Ты что, обалдел, что ли?» Он говорит: «Я тебе сразу говорю, со мной связи не будет, я пойду другим маршрутом, не буду тебе говорить, и ты никому не говори. Но жди, я буду с остановки выходить по космосу, и передавать». Да, действительно, сколько мне нервов пришлось выслушать, от министра обороны, в том числе, «где Рохлин?», а я не мог ничего сказать. В результате он вышел на гору Толстой-Юрт вовремя и без потерь.

Второй момент, о подготовке личного состава, о структуре частей, особенно родов войск и офицеров родов войск. Собираю я связистов, строю, спрашиваю: «Сколько вы взяли с собой боеприпасов?» Ну, ясно, автомат, там два магазина, понятно. «Пулемет у нас есть?» «Нет». «А почему?» «А зачем он нам?» «Так, ясно, тащите сюда». Притащили. Я говорю: «Он у вас по штату есть?» «Есть». Гранатометы есть?» «Нет». «Несите». Дальше. «АГС есть?» «Конечно, нет». «Идите, просите у пехоты, возьмите с собой АГС. Это есть?» «Нет». Потому что охранения не было тоже, людей не было.

Но самое удивительное, я к чему веду речь? Собираю я этих несчастных связистов своих, строю, спрашиваю: «А кто из вас умеет пользоваться прицелом ночного видения?» Никто. «Кто умеет стрелять из гранатомета?» Никто. «А покажи мне, как снаряжается АГС-17, покажи, как это открывается, как закладывается, как заряжается». Никто. И так далее, и так далее. В результате, мне пришлось изменять учебный план и так далее. У вас есть учебные заведения во внутренних войсках, вот я в академию в последующем, благодаря тому, что шишки мне набили, поступил следующим образом – я набирал, и весь август, сентябрь, октябрь и ноябрь никакой математики и никакой физики, «делали» из них солдат. Но они у меня научились стрелять из пулемета, гранатомета, кидали гранаты, все, это были готовые солдаты. И с ноября начинал курс высшей математики.

Следующий  момент. Вот это перебрасывание, переходы и непонимание роли единства коллектива ставят такие условия, когда я сегодня слышу, что связист – это типа технарь. Я вас очень прошу, уйдите от этой схемы. Связист – это прежде всего офицер штаба, если его ставить в роль технаря, значит, не будет управления войсками, он не сможет понимать командира. Я так сразу говорю, что мне никогда в жизни командующий не ставил задачу, и начальник штаба, как там написано в книжке, не ставил задачу, но это я образно говорю, а на самом деле ставил – он зачитывал замысел и принимал решение, для меня это было понятно, что делать, и куда бежать. Сегодня, если мы не продолжим то, как нас учили, воспитывать, то мы потеряем очень много в этом плане.
Следующий момент, то, что там показала жизнь, потому что я потом докладывал в Совет безопасности о введении засекреченной связи, у нас же не было в батальонах даже штаба, ни засекреченной связи, ничего.

Вот с такими трудностями мы столкнулись. При этом, должен доложить, благодаря самоотверженности, благодаря тому, что… вот эти вещи не должны повторяться, с точки зрения тех недостатков, которые очень тяжело влияли на выполнение задач, я должен сказать, что мы и связь не потеряли. А почему не потеряли? Потому что к 8-му числу или к 6-му мы стянули туда 12 самолетов-ретрансляторов, это СРТ, два самолета ВЗПУ, и надо сказать, она была очень трудная, эта связь, тяжелая, или, как правильно у нас говорят, ее не было. Но на уровне прямого командира она постоянно была.

Так вот, дальше хочу завершить, и еще одну такую интересную, на мой взгляд, вещь. Нет плохих средств связи, нет боевой подготовки, потому что даже на тех средствах, которые были и есть сегодня, можно обеспечить ее, но нет готовности людей абсолютно, нет боевой подготовки, нет подготовки, которой занимались, будучи командиром батальона в свое время, это было давно еще, в конце 70-х годов, я двадцать дней проводил в поле, а возвращаясь с поля, тут же развертывал полигон, и у меня с утра до ночи, в этом звене офицеры, а у меня в батальоне было 50 офицеров, всего батальон, значит, был 700 с лишним человек, всю ночь и круглые сутки крутился этот полигон. Потому что я понимал, если пять дней не поработают связисты, они связь не обеспечат, нет боевой подготовки.

Еще раз хочу подчеркнуть, что не может быть офицер любого рода войск невоенным человеком, потому что он военным должен быть не по форме, а по содержанию. Инженер, химик, связист, все остальные должны владеть основами боя и, как минимум, на уровне батальонов управлять и знать, как управлять и как надо что делать. Вот, собственно говоря, выводы, которые я сделал, без политизации, и спасибо за внимание.

Генерал-лейтенант
ДМИТРИН В.Б.:
Любая война, военный конфликт всегда заканчивается либо миром, либо каким-то договором. В частности, военный конфликт между чеченскими сепаратистами и федеральным центром России закончился полным выводом группировки федеральных войск, сил и средств за пределы административной границы Чеченской Республики. Я просто хотел дополнить этот момент, поскольку это была проведена очень сложная, тяжелая операция, поскольку внутренние войска до этого никогда не проводили такой операции, и после Хасавюртовского соглашения обстановка в Чеченской Республике была очень непростой. Я заступил командовать группировкой внутренних войск в сентябре 1996 года. В начале октября прибывает руководитель административного департамента Правительства Сергей Степашин, мы с ним объезжаем все тактические группировки, и он уезжает с предложением вывести все силы и средства, кроме двух бригад, 205-й, Министерства обороны, и 101-й бригады внутренних войск, которые оставить на территории Чеченской Республики на постоянной основе.

Буквально через пять дней приходит докладная записка с резолюцией Президента России Бориса Ельцина, где это предложение уже было реализовано в докладной председателя Правительства Черномырдина, и с согласия Президента. Через пять дней приезжает секретарь Совета Безопасности Рыбкин и его заместитель в то время Березовский, общаются только с тогда председателем коалиционного правительства Асланом Масхадовым, и его постоянно сопровождает Мовлади Удугов, ничего нам командующий федеральными войсками, тогда был генерал-лейтенант Владимир Сухорученко, ничего не говорят, и через три дня приходит Указ Президента России «О мерах по обеспечению дальнейшего мирного урегулирования в Чеченской Республике» № 1590 от 23 ноября 1996 года, где предписано вывести все войска, все силы и средства за пределы административных границ Чеченской Республики к 20 января 1997 года.

Я скажу, что решение было непростым. Вот здесь присутствуют высокие генералы того периода Министерства обороны, а я с благодарностью вспоминаю нашу деятельность, наше командование с генералом Сухорученко. Это был действительно грамотный, умный, интеллигентный генерал. Я ему верил, я думаю, что и он мне немало доверял. И мы с ним приняли решение, замысел вывода войск состоял в том, чтобы вывести всю группировку внутренних войск, она была численностью 30 тысяч человек, и ядро, составляла 205-я бригада Министерства обороны. Причем вывести нужно было с таким расчетом, чтобы за этот срок успеть вывезти те материальные средства, технику, которой за два года в Чеченской Республике от федеральных войск, вы сами представляете, было достаточно много. Одних только боеприпасов были сотни тонн в тактических группировках и непосредственно в Ханкале. Выводили по трем маршрутам: Ассиновское-Владикавказ, Гудермес-Дагестан и Ханкала-Моздок. Причем, вывести, особенно технику, которая, в общем-то, была в неисправном состоянии, было много.  Так вот, за ноябрь-декабрь 1996 года по трем маршрутам, которые я назвал, шли колонной ежесуточно до двадцати и более машин, ежесуточно, и очень было много провокаций. Несмотря на то, что широкомасштабные боевые действия тогда не проводились, но провокаций было очень много. Я просто напомню, одна из провокаций была, сильнейшая, это в Герзель-Ауле, когда захватили 32 милиционера, захватывались офицеры, прапорщики и солдаты.

Вот здесь я скажу, что роль разведки, военной разведки, и ФСБ была просто неоценима. Причем они докладывали о том, что полевые командиры во главе с Шамилем Басаевым готовят операцию возмездия, ее назвали они «Пепел», причем главный удар этой операции, которую они планировали, они рассчитывали нанести по бригаде постоянного расположения в Чеченской Республике, это 101-я бригада, которая находилась в военных городках в Грозном, и в Северном, 205-я бригада Министерства обороны.

Поэтому наш замысел вывода войск состоял из двух этапов. Первый этап – вывести все основное вооружение, технику, материальные средства, и вывести 101-ю и 205-ю бригады, по 15 декабря, а с 15 декабря по 15 января вывести все остальные части, и полностью уйти за пределы административной границы Чеченской Республики. И вот тут, когда мы доложили такой замысел в центр, и передали график вывода тогда коалиционному правительству Чеченской Республики, за нами, конечно, наблюдали сепаратисты, но мы пошла на такой вариант, что инсценировали проведение совещания в Аргуне с полевыми командирами. Масхадов согласился, собрал, не всех, правда, но основные командиры были, и такие оголтелые, как Ваха Арсанов и прочие. И там было принято решение создать комендантскую роту, один взвод от федеральных войск, и одну роту от сепаратистов. И я скажу, что они сыграли неоценимую роль. Даже вот конфликт на дороге с одной машиной стоил бы не только задержки, там несколько часов или суток, но там, где требовалось разбираться с чеченцами, там чеченский взвод, там, где решался вопрос от федеральных войск, взвод от федеральных сил. И это, я скажу, тоже серьезно обеспечивало выполнение графика.

Я хочу сказать, что при проведении такой операции, мне хочется сказать запоздалое командирское спасибо генералу Ровенскому Петру Николаевичу. Как только было принято решение президентом вывести войска за пределы административной границы, командующий внутренними войсками прислал заместителя по технике и вооружениям, и Петр Николаевич с подчиненными работал практически на износ, день и ночь, причем в тяжелейших и опасных условиях. Одна из опасностей, когда он загружал эшелон на станции Ханкала, вообще был в своем обмундировании с генеральскими погонами, а вокруг ходили уже сепаратисты, бандиты, и его никто не охранял. И когда я приехал, увидев эту ситуацию, конечно, был недоволен.

Мы сократили сроки вывода, с 15 января на 31 декабря, вот тут я был против этого и говорил Сухорученко: «А если мы не выполним, мы же за это ответим». «Ничего, победителей не судят». И мы решили эту задачу. Так вот, Петр Николаевич ехал в последней машине трехкилометровой колонны, и когда мы вертолетом перелетели в Моздок и встретили эту колонну, то последним вышел из машины, из БМП, Петр Николаевич, и доложил, что ни одной машины там не осталось.

Генерал-полковник
БАРАНОВ В.П.:
Уважаемые товарищи! Обстановка, конечно, в период ввода наших войск в Чеченскую Республику была очень тяжелой и напряженной, и здесь уже генерал армии Куликов говорил по этому поводу. Но я хотел сказать следующее, дополнительно, об экономическом положении. Ведь, например, за 1993 год было разграблено на территории Чеченской Республики более 4 тысяч вагонов на общую сумму боле 11,5 миллиардов рублей. За 1994 год тоже на такую же сумму было разграблено. Кроме этого, было выпущено авизо на гигантскую сумму, 4 триллиона рублей, изготовлено в Турции и вывезено боевиками на территорию Российской Федерации более 10 миллионов фальшивых рублей.

Но в то же время руководство Российской Федерации никогда не отделяло, даже в этой тяжелой, сложной обстановке Чеченскую Республику от России. И если по аналогии с сегодняшним днем, не вводилось экономической блокады, мы можем сказать наоборот: в 1992 году – 90 миллионов на социальные выплаты, в 1993-м – более 150, и в последующем по социалке все вопросы решались. И Россия не отторгала от себя республику, и это в основном народ понимал. И в то же время мы здесь, по-моему, немножко мало говорим о том, что международное сообщество тоже было против нас, очень сильно. Разведки, в первую очередь Великобритании, Турции очень сильно работали против нас в это время. В Турции подготавливались боевики специально, Великобритания готовила подрывников. На тот момент с нашей бывшей братской республики Украины боле трехсот человек (01:39:19) к началу боевых действий было на территории Чеченской Республики. И они вахтовым методом пропустили не одну тысячу, и в первую, и во вторую кампанию. Кроме этого, более четырехсот боевиков было в различных отрядах, из Ливии, Пакистана, Афганистана и других. Мы в конце уже контртеррористической операции подсчитывали, у нас 57 национальностей участвовало в этом конфликте из зарубежных государств.

И то, с чем мы столкнулись, это было, конечно, очень тяжелым уроком для России и для наших вооруженных сил. Я скажу, что здесь вот примеры, когда наше высшее военное руководство, я в то время была заместителем командующего Московским военным округом, я скажу, что неоднозначно было. Вот я вам маленький пример могу привести по 166-й бригаде, которая стояла в это время в городе Твери, командовал ею генерал-майор Булгаков Владимир Васильевич, ныне генерал-полковник, Герой России. Бригада была сформирована, подготовлена в течение месяца, но потом в течение одной недели распоряжением Генерального штаба была раскассирована полностью, по два, по три, по десять, максимум поротно было отправлено в Чеченскую Республику, и она осталась на нуле. После того, как она осталась на нуле, приходит распоряжение: «Сформировать и через три дня отправить в Чеченскую Республику», что, естественно, привело к тому, что,  отказывались уезжать. Я могу сказать номер этого полка, 245-й полк, полковника Юдина, он умер, Герой России. Штаты, которые были определены, по которым отправляли туда, были Генеральным штабом, и больше, меньше никуда никто не мог.

Поэтому на сегодняшний день надо сделать выводы из тех уроков, которые нам преподнесла чеченская кампания, первая, вторая, чтобы мы могли сегодня планомерно готовить наши вооруженные силы и внутренние войска к тому, что на сегодняшний день является реальностью. А реальностью на сегодняшний день является, хоть здесь один из выступающих и говорил о том, что надо везде мирно договариваться, извините, этого нет и не будет никогда. И США сегодня являются гегемоном, и они, если вы вспомните выступление одного из президентов, когда ему задали вопрос: «Скажите, это же не по международному праву», он говорит: «А что такое международное право? Я не знаю, обратитесь к моему адвокату». Не будет этого. И сегодня уже в открытую говорят: «В России должен быть сменен президент, должны быть убраны эти лица», это впрямую уже Запад говорит. Мы должны готовиться к тому, чтобы противостоять этому, чтобы сделать все, чтобы обеспечить безопасность страны.

Генерал-лейтенант
РОВЕНСКИЙ П.Н.:
– Я хочу обратиться и к нашим военнослужащим, и к начальникам управлений, участникам круглого стола, о некоторой роли видов обеспечения при подготовке ввода войск, в Чеченскую Республику. Мы тогда решали вопросы технического, тылового обеспечения. А когда свершился ввод войск, внутренние войска как были обеспечены?  Средства связи стягивали со всей России, и я, как заместитель командующего внутренними войскам, руководил техническим обеспечением, по Джонсону, карта у меня была географическая, то есть передовых пунктов каких-то не было, кроме как вот командиры полков со своими людьми.  Боеприпасы, два БК, мы не думали, какой будет расход, но у нас их больше и не было. Горючего, еле-еле уговорили «ЛУКОЙЛ», Министерство обороны, расход идет, в том числе авиация. Поэтому виды обеспечения, это очень важная составная часть, без этого никак не победить. Еще спасибо Министру Обороны, ГРАУ, боеприпасы нам все время давал, тыл давал нам горючее. Поэтому спасибо за совместное тогда двадцатилетнее содружество при выполнении всех поставленных задач.

Генерал-полковник
ШЕВЦОВ Л.П.:
Как бы Россия ни называлась, была царская, была советская, сейчас тоже какая-то, название там между советским и рынком, непонятно, но не в этом дело, как бы мы ни назывались, с нами боролись и будут бороться для того чтобы нас развалить. Интересы, геополитические интересы никакими разговорами и уговорами не решишь, нужна сила, нужна армия, нужна мощь государства, другого пути просто нет. И нам должно быть всем, и особенно, кто сейчас находятся, как говорят, при деле, действующим, должно быть все равно, откуда идет угроза государству, извне или снаружи, не так, как война началась в Чечне, а одна из проблем Павла Сергеевича Грачева – найти Командующего. Все его замы, которых он сделал, которые были его начальниками, они стали замами, все отказались. На три дня приехал Воробьев, походил, война, мать твою, его не устраивает. Получается, солдат Ваня Солнцев, которому вчера только дали на Северном флоте пулемет-автомат, присягу идет выполнять, генералу другая присяга нужна. Кроме позора, это ничего. Мы должны быть готовы. И сейчас, по опыту других, валят не прямыми угрозами, а извне, поэтому здесь самое слабое место, которое было, это взаимодействие всех структур. Вот правильно начальник разведуправления сказал, мы его первого утром начинали слушать, его организация разведки всех видов одна работала, все остальные выслушают, что скажет Квашнин, бегут к телефону и звонят в Москву: «А делать или нет? А зачем?» Типа шантажа и так далее. Как-нибудь обозначьте, потому что без прав, без полномочий.

В заключение я сейчас только одно хочу сказать.  Меня попросили, есть фонд такой, «Рокада», ветеранам и инвалидам, я подписал 75 писем в субъекты Российской Федерации – Уважаемые, вы большие люди и так далее, ну не забудьте эту дату, 11 декабря 20 лет, соберите этих пацанов нецелованных, которые потеряли руки-ноги, и у которых матери остались одни, отметьте хотя бы вот чисто морально если боимся на большом уровне, надо просто отдать им дань уважения, хотя бы раз в год для этого и прочего. И я думаю, что все, кто к этому причастен, должны, потому что все эти люди сделали больше, чем мы, без всяких генеральских погон и званий, они отдали свою жизнь, калеки и прочее, и не знают, как выживать, а родителям некому стакан воды подать и так далее. Поэтому мне бы хотелось, чтобы среагировали. 11 декабря будет прием, 1100 человек в Московском областном доме Искусств. Я не умаляю роль Афганской войны, но если на одну полку ложить влияние для будущего России, афганскую и чеченскую войну, солдаты, которые  отстояли целостность государства, гораздо выше!

Генерал армии
КУЛИКОВ А.С.:
– Спасибо. Уважаемые коллеги, будем заканчивать. Что касается непосредственно темы круглого стола, я думаю, что все понятно, спасибо всем выступающим, очень хорошо вы дополнили и высказали свои рекомендации. Я обращаюсь к офицерам и генералам главкомата. Ситуация в стране непростая, и с точки зрения тех экономических проблем, которые сейчас решаются, в условиях падения цен, и все остальное, надо готовиться к худшему. Вспоминайте 1993 год, и думайте, что делать, и с точки зрения ситуации на Украине, она очень сложная. Реально на Украине Порошенко и его, так сказать, внешние управляющие, они нас подталкивают. На юго-востоке из виртуальных террористов, которыми они называют народ в  Донбассе, они из них сделают реальных террористов. Когда гибнут дети, когда гибнут внуки… Вот представьте себе, что это кого-то из нас коснулось с вами, что бы вы сделали? Я думаю, что многие бы сделали то, что сделал Калоев, помните, из Осетии – поехал, нашел диспетчера, который преступно, халатно выполнял свои обязанности, и убил его. И вот это породит действительно тот террор, который… Я не исключаю возникновения там подполья, партизанщины  и так далее. Вот эти новые, на основе национализма шариат, который появился там, он перебросится на нашу территорию, нам придется принимать там очень серьезные меры, к этому надо быть вам готовыми.