Уважаемые члены Клуба военачальников и посетителя нашего сайта!
Мы продолжаем публикации текстов выступлений участников военно-исторической конференции  «75 лет окончания  Второй мировой войны:   геополитические последствия, ожидания и реальность», не состоявшейся 21 октября 2020 года.
Сегодня вашему вниманию предлагается материал генерал-лейтенанта Клименко А.Ф., ведущего научного сотрудника Центра исследования проблем Северо-Восточной Азии и ШОС Института Дальнего Востока РАН.

Один из государственных секретарей США Джеймс Хейс (1908-1912 гг.) еще в начале прошлого века произнес пророческие слова о том,  что Средиземное море — это море прошлого, Атлантика — море настоящего, а Тихий океан — море будущего.

Сегодня эти слова приобретают все большую актуальность. АТР стал одним из важнейших регионов, прежде всего по своему вкладу в мировую экономику. н удерживает ведущие позиции в темпах экономического роста и внедрения технологий наукоемких производств. Если в 1960 г. на страны АТР  приходилось только 12% мирового производства, то в 1990 г. — уже 26%, а в 2020 г. эта цифра, по некоторым оценкам, составляет около 40%.[1]

Специалисты полагают, что даже при ожидаемом общемировом снижении темпов роста экономики за АТР сохранится лидерство в динамике развития.

Вместе с тем, Азиатско-Тихоокеанский регион является одним из важнейших узлов мировой политики, где пересекаются всевозможные интересы разных стран и где сохраняется немало источников нестабильности и угроз региональной безопасности. К основным военно-стратегическим аспектам безопасности в АТР обычно относят проблемы ядерного нераспространения, хронические межгосударственные конфликты, а также территориальные споры (рис 1).

Ключевыми хроническими противоречиями в регионе сегодня являются корейская и тайваньская проблемы. 

При этом корейская может быть условно разделена на два компонента. Первый из них связан с сохраняющимся расколом корейской нации на два государства и необходимостью нормализации межкорейских отношений. Второй компонент касается северокорейской ядерной программы. Тайваньская проблема, как известно, следствие разделённых государств. Еще одним серьёзным фактором напряженности в межстрановых отношениях в регионе  является комплекс неразрешенных территориальных споров.

Остающиеся неразрешенными политические конфликты и территориальные споры служат источниками угроз стабильности и безопасности в регионе. Так, с середины прошлого века существует напряженность в отношениях Северной и Южной Кореи, Индии и Пакистана. В этом году вновь обострился территориальный конфликт между Индией и Китаем. На малазийский штат Сабах претендует Манила, у Малайзии сохраняется недоверие к Сингапуру.

В Восточно-Китайском море предметом спора между Японией и Китаем являются принадлежность и права использования ресурсов шельфа островов Дяоюйдао (Сэнкаку); принадлежность четырех островах Курильской грады (Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи) к России оспаривается Японией; в Южно-Китайском море Парасельские острова оспариваются Китаем и Вьетнамом; на стратегически важные и богатые нефтью острова Спратли частично или полностью претендуют Тайвань, Вьетнам, Филиппины, Бруней и Малайзия.

Среди новых угроз военной безопасности, характерных для АТР, следует отметить внутренние вооруженные конфликты и проблемы терроризма. Сохранение высокого конфликтного потенциала здесь обусловливается деятельностью нескольких террористических организаций транснационального характера («Джамаа Исламия», «Кумпулан Муджахедин Малайзия», «Абу Сайяф»), а также рядом внутренних, преимущественно этноконфессиональных конфликтов, в рамках которых активно используются террористические методы борьбы. К таким конфликтным очагам относится ситуация в Индонезии, Таиланде, на Филиппинах, а также в Синьцзян-Уйгурском автономном районе КНР.

С недавних пор на эти традиционные, в общем-то, проблемы АТР накладываются новые обстоятельства, связанные с введением в военно-политический лексикон нового понятия — «Индо-Тихоокеанская зона», вследствие чего ситуация в регионе приобретает иную окраску. В первую очередь это касается эволюции взаимоотношений в «треугольнике» США-Китай-Россия, которая наглядно отражена в опубликованной Пентагоном в июне 2019 г. новой военной стратегии для Индо-Тихоокеанского региона (ИТР).[2]

Понятие ИТР было введено в доктринальные документы США в 2018 году и с этого времени стало приоритетным направлением для министерства обороны США, о чем свидетельствуют создание нового Индо-Тихоокеанского командования (USINDOPACOM) и выделение 300 млн. долл. на укрепление безопасности региона и борьбу с транснациональными угрозами.

Акцентируя внимание на новых тенденция и вызовах, стратегия первым называет Китай в качестве ревизионистской силы. Отмечены проблемы, связанные со спорными территориями, милитаризация ряда островов, на которые претендует Китай, применение НОАК новых приёмов противодействия силам США, а также использование экономических инструментов в качестве «операций влияния».

Второй вызов для США — это Россия, которая названа не иначе как «оживленным злобным актором» (Rveitalized Malign Actor). Россия продолжает модернизировать свои военные возможности, включая ядерные силы. Авторы стратегии делают вывод, что Москва намерена заново установить свое присутствие в Индо-Тихоокеанском регионе и проводить там акции глобального влияния, чтобы подорвать лидерство США и международный правовой порядок.

Особое беспокойство у Вашингтона вызывает взаимодействие России с Китаем, как по части совместных оборонных инициатив, так и в области экономических отношений. Здесь Пентагон озабочен интересами России по добыче природных ресурсов, а также заявкой России на расширение арктического шельфа и развитие Северного морского пути при участии Китая. По мнению экспертов, США здесь видят угрозу своим интересам, подтверждая, что на самом деле Вашингтон заинтересован в сохранении своего господства на глобальном уровне и контроле над действиями других государств.[3]

В тройке вызовов для США есть и овладевшая ядерным оружием КНДР, названная государством-изгоем. Она, как и Россия, тоже попала в список по причине проведения собственной политики на международной арене. А завершают представленный в Индо-Тихоокеанской стратегии США список абстрактные транснациональные угрозы в лице терроризма, наркотрафика, пиратства и незаконной торговли оружием.

Здесь следует заметить, что Администрация Трампа заимствовала термин Индо-Тихоокеанский регион у японского премьер-министра  Синдзо Абэ, который изначально вкладывал в это понятие несколько иной смысл.  Выступая еще в 2007 году в индийском парламенте, он заметил: «Сегодня Тихий и Индийский океаны оказывают взаимное влияние друг на друга, обеспечивая свободу и процветание. «Большая Азия», вышедшая из своих географических границ, начинает приобретать ясные очертания. У наших двух стран есть возможность позаботиться о том, чтобы она расширилась ещё больше».[4]   В 2016 году Абэ усовершенствовал эту концепцию объяснив, что её цель — «превратить Индо-Тихоокеанский регион в зону, свободную от насилия и принуждения, где царит власть закона, где правит бал рыночная экономика, обеспечивая этому региону процветание».[5]

Как видно, концепция Абэ входит в противоречие с ключевым лозунгом Трампа — «Америка превыше всего». У Абэ свободная торговля имеет первостепенное значение для связанности зоны Индийского и Тихого океанов. Это также один из постулатов Белой книги внешней политики Австралии 2017 года, где главный акцент также делается на ИТР.[6] Однако в США, как об этом говорилось выше, имеет место иное видение этого региона, который они постепенно превращают в «приоритетный театр военных действий» для Соединённых Штатов.

Как отмечают эксперты, американская сторона намеренно говорит об «опасности» со стороны Москвы и Пекина в связи с расширением партнёрства США и других стран в Индо-Тихоокеанском регионе. Сеть союзников — главное боевое преимущество Соединённых Штатов. Как известно, своими союзниками в Индо-Тихоокеанском регионе Вашингтон считает Таиланд, Южную Корею, Японию, Филиппины, Австралию и Новую Зеландию. В число «партнёров» американской стороны входят также Индия, Шри-Ланка, Индонезия, Малайзия, Бруней и многие другие.

Если обратиться к карте, не трудно заметить, что Соединённые Штаты, увеличивая взаимодействие в военной сфере с такими странами как Япония, Сингапур, Монголия и Индия, постепенно выстраивают «петлю сдерживания» вокруг России и Китая.

Распространение АТР на пространства Индийского океана не случайно. У Индии всегда были непростые, к тому же резко обострившиеся в последнее время, отношения с Пекином. Благодаря интеграции Тихоокеанской и Индоокеанской зон происходит геостратегическое переформатирование пространства, которое позволяет США контролировать процессы, происходящие в становящемся ключевым для развития мировой экономики и политики регионе мира.

Таким образом американская геополитическая стратегия, делая ставку на сотрудничество с прибрежными государствами этого пространства, пытается предотвратить лидерство Китая в Азиатско-Тихоокеанском регионе и его «стратегическое внедрение» в океанскую часть Юго-Восточной Азии. По мнению российских экспертов «США хотят переиграть Китай, и для этого им нужно, чтобы все инфраструктурные пути, которые КНР собирается создать в рамках инициативы «Один пояс — один путь», вели в никуда, то есть в регионы, которые контролируются Вашингтоном».[7]

Однако может возникнуть вопрос, как сами страны ИТР определяют свои интересы? Ведь от этого будет зависеть возможность реализации Индо-Тихоокеанской стратегии. Не секрет, что Индия, как и Китай, настороженно рассматривают возможность создания с кем-либо или вхождение в какие-нибудь альянсы. В Дели по-прежнему сохраняются настроения неприсоединения. В одном из своих посланий к Диалогу Шангри-Ла премьер-министр Индии акцентировал внимание на том, что индийское видение Индо-Пасифики «инклюзивно и не включает в себя какую-либо группировку, нацеленную на доминирование. И что этот проект ни коим образом нельзя считать направленным против какой-либо страны».[8]

По мнению экспертного сообщества, важной озабоченностью государств региона является необходимость выбирать между США и Китаем. Одно дело — использовать присутствие в регионе США в качестве перестраховки от усиливающейся роли Китая. И совсем другое — делать выбор, на чью сторону встать в случае военного конфликта в ключевых очагах напряжённости, например, в Южно-Китайском море, в китайско-индийском конфликте, в ситуации вокруг Тайваня или на Корейском полуострове. Один только географический фактор — с одной стороны, непосредственное соседство Китая с 14 странами АТР, а с другой – наличие у США своих форпостов на таких удалённых островах, как Гуам. То есть, где Китай и где – США. Это заставляет подумать при принятии окончательного решения по обеспечению собственной безопасности.

К тому же нельзя не учитывать и возможность альтернативных решений. Как известно, перечисленные выше проблемы безопасности находятся в фокусе внимания нескольких форматов многостороннего сотрудничества в области безопасности в АТР показанные на размещённой ниже карте. Как видим, к ним относятся региональные режимы безопасности, специальные организации сотрудничества в области безопасности (региональный форум АСЕАН — АРФ, Шанхайская организация сотрудничества  (ШОС), а также неформальные механизмы взаимодействия, показанные на этой карте.

Региональный форум АСЕАН по безопасности (АРФ), в состав которого входят 27 стран региона, непосредственно занимается широким спектром проблем региональной безопасности.

Но он не выполняет военно-политических функций и является, скорее, площадкой диалога по этим проблемам. В его функции входит проведение консультаций по политическим вопросам и вопросам безопасности, укрепление мер доверия и превентивной дипломатии в АТР.

В деятельности ШОС, в отличие от АРФ, существенное место занимает проблематика борьбы с новыми вызовами и угрозами. В рамках ШОС действует специальная Региональная антитеррористическая структура (РАТС) со штаб-квартирой в Ташкенте. Вопросы противодействия новым угрозам обсуждаются также в рамках совещаний секретарей Советов безопасности стран-участниц ШОС. Антитеррористическую направленность носят также совместные военные учения «Мирная миссия», которые проводятся с 2005 г.

 Отдельные аспекты проблем безопасности находят отражение и в деятельности такого интеграционного объединения, как АСЕАН. Одно из направлений деятельности АСЕАН связано с политическими аспектами и вопросами безопасности — предотвращения и разрешения конфликтов, постконфликтного урегулирования и создания соответствующих механизмов его осуществления. Основные направления сотрудничества стран Ассоциации в области безопасности обсуждаются в рамках ежегодного совещания министров обороны государств—членов АСЕАН.

Еще одно относительно новое направление сотрудничества по безопасности в АТР связано с развитием так называемого «диалога Шангри-Ла» и оборонной дипломатии. В настоящее время участниками диалога являются 29 стран.

Характер общеазиатского диалога, затрагивающего и вопросы безопасности, носит деятельность Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА). Транспарентность в области международной безопасности в АТР обеспечивает публикация государствами региона «белых книг» в сфере обороны. К ограничительным режимам относятся режимы нераспространения ядерного, химического, биологического оружия и меры экспортного контроля за распространением различного рода военных технологий.

Но следует согласиться с А.В. Торкуновым, что проблематика сотрудничества в области региональной безопасности пока еще рассредоточена по различным организациям и диалоговым форматам взаимодействия в регионе. А в субрегионе Северо-Восточной Азии вообще пока что не существует полноценных форматов сотрудничества в области безопасности. Согласно экспертным оценкам, на роль такового мог бы со временем претендовать механизм шестисторонних переговоров в случае успешного выполнения задач, связанных с решением северокорейской проблемы. Другой подход предполагает, что функцию организации, интегрирующей рассмотрение региональных вопросов в области безопасности, мог бы выполнять Восточно-Азиатский саммит в его новом расширенном формате с участием России и США (десять стран АСЕАН плюс Китай, Япония, Южная Корея, Индия, Австралия, Новая Зеландия, Россия, США).[9]

Как видим, пока конкретно решением проблемы обеспечения региональной безопасности в АТР ни одна из приведенных выше многочисленных организаций заниматься не способна. Поэтому, как представляется, реализация приведенных предположений остается «на уровне планов неопределённого будущего».

Любопытным представляется видение вероятных направлений развития военно-политической ситуации экспертным сообществом в самих Соединённых Штатах. В частности, Роберт Мэннинг, старший научный сотрудник Центра стратегии и безопасности имени Брента Скоукрофта приводит следующие возможные сценарии будущего до 2025 года (без оценки их вероятностей).[10]

Сценарий 1. В области безопасности этот сценарий включает разрешение ядерной проблемы Северной Кореи за счёт сотрудничества и возобновления Шестисторонних переговоров, достижение договорённости между США, Китаем, Республикой Корея и КНДР о сокращении вооружений и превращение перемирия в мирный договор. Будет развиваться сотрудничество между США и Китаем в Афганистане вместе с поэтапным выводом войск США и непрерывное сотрудничество с приграничными государствами (Китай, Россия, Индия, Иран, Пакистан) по борьбе с терроризмом и наркоторговлей — под эгидой ШОС. Согласно этому сценарию, Индо-Тихоокеанский формат существует в качестве консультационного механизма и дискуссионной площадки.

Сценарий 2. Стагнация и застой. Происходит постоянный дрейф в сторону конфронтации и роста напряжённости в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях, в отношениях между Китаем и Индией. Наблюдается ограниченное сотрудничество по Северной Корее при достижении промежуточного решения о сворачивании ядерной программы и программы создания межконтинентальной баллистической ракеты, которые будут частично демонтированы и частично заморожены. Усиливается постоянное экономическое соперничество в вопросах торговли и передачи технологий. США и их партнёры-единомышленники продолжают своё непрерывное давление на Китай, чтобы подтолкнуть его к более «нормативному» поведению в торговле и инвестициях. Индо-Тихоокеанские партнёры углубляют консультации, сосредоточиваясь на наращивании возможностей для сотрудничества в сфере безопасности с целью нейтрализации Китая, если ситуация зайдёт в тупик.

Сценарий 3: Усиление напряжённости и конфронтации. В ходе реализации этого сценария торговая война между США и Китаем усугубляется, причём обе стороны считают, что могут одержать в ней верх. Торговые споры негативно отражаются на ситуации на фондовых рынках и замедляют экономический рост в регионе. После продолжительного периода предпринимаются умеренные шаги для частичного разрешения торгового конфликта. Растёт геополитическая напряжённость между Китаем и Индией по поводу спорных границ в Гималаях. Индия опасается оказаться окружённой китайскими портами, строящимися в Гвадаре, Шри-Ланке, на Мальдивах, в Бангладеш. Помимо этого, обостряется напряжённость между США и Китаем по поводу Тайваня и учащающихся военных операций США и Китая в Южно-Китайском море. В отношении Северной Кореи Китай настаивает, чтобы обе Кореи заморозили ядерные программы, чему сопротивляются США. Этот сценарий предвещает новый раскол в духе холодной войны. Любой просчёт может разжечь конфликт, способный перерасти в военное столкновение в любой из вышеописанных ситуаций. Стратегия ИТР становится более активным форумом стратегического планирования с целью противодействия политике Китая, блокирующего доступ во внутренние моря, и оказания нажима на других региональных акторов, чтобы настроить их против Китая — при заметно ограниченном успехе таких усилий.

В этих условиях более реальной видится вероятность укрепление стратегического партнёрства России и Китая, вплоть до трансформации этого партнёрства в военно-политический альянс. Особенно в случае реализации Вашингтоном третьего сценария. Даже демонстрация нашими двумя странами продвижения в этом направлении может стать действенным фактором сдерживания Вашингтона и его союзников от возможных военных авантюр.

 

[1] https://studopedia.net/3_37632_bezopasnost-v-atr-problemi-i-perspektivi.html

[2]Acting Secretary of Defense Patrick M. Shanahan delivered key messages from the report during his plenary remarks at the 18th Asia Security Summit: the IISS Shangri-La Dialogue in Singapore.

[3] https://www.geopolitica.ru/article/novaya-strategiya-pentagona-dlya-indo-tihookeanskogo-regiona

[4]«Confluence of the Two Seas». Speech by H.E. Mr. Shinzo Abe, Prime Minister of Japan

at the Parliament of the Republic of India, August 22, 2007. Ministry of Foreign Affairs of Japan.

[5] ] Brown J. Japan’s Values-Free and Token Indo-Pacific Strategy // The Diplomat. 2018.

March 30. URL: https:// thediplomat.com/2018/03/japans-values-free-and-token-indo-pacificstrategy/

[6] Foreign Policy White Paper 2017. Australian Government. URL:

https://www.fpwhitepaper.gov.au/

[7]Тамже

[8] URL: http:// foreignpolicy.com/2012/10/31/a-tale-of-two-asias/

[29] James Stavridis: Submarines are a new facet of Asia’s arms race // Nikkei Asian Review.

2016. May 26. URL:

[9]https://textbooks.studio/uchebnik-mejdunarodnie-otnosheniya/problemyi-bezopasnosti-atr-22417.html

[10] https://globalaffairs.ru/articles/indo-tihookeanskaya-strategiya-ssha/