Конечным результатом исследований центра станут совместные предложения по противодействию фактам фальсификации истории, попыткам сохранения гегемонистского характера межгосударственных отношений отдельных стран, распространению международного терроризма. Это должно способствовать сближению позиций и лучшему взаимопониманию с Китаем в решении общих оборонных задач.

К настоящему моменту состоялись уже шесть встреч ученых наших стран, одна из последних – конференция в Москве 5–6 июля 2017 года по итогам Второй мировой войны на Востоке. Результаты получили одобрение у военно-политического руководства.

АВН взаимодействует с Клубом военачальников во главе с генералом армии Анатолием Куликовым, ветеранскими организациями, которые возглавляют генералы армии Михаил Моисеев, Виктор Ермаков, адмирал флота Алексей Сорокин, ассоциацией «Мегапир» во главе с Александром Каньшиным, ВЭС ВКС (Вневедомственным экспертным советом по вопросам воздушно-космической сферы) под председательством Игоря Ашурбейли, Институтом военной истории, руководимым полковником Иваном Басиком.

Только правда нам к лицу, говорил Александр Твардовский. Одна из задач АВН – продолжать отстаивать правду о нашей победе в Великой Отечественной войне. Нельзя терпеть положение, когда по государственным каналам ТВ, СМИ, в кинофильмах продолжают порочить тех, кто одержал величайшую Победу, отдал жизнь за независимость Родины. Видимо, пора принимать законы и другие государственные акты, пресекающие такой произвол.

В США, например, еще в 1918 году была принята конгрессом поправка, где сказано: «Тем, кто высказывается устно или письменно нелояльным, хулительным, грубым и оскорбительным тоном о форме государственного устройства, или в отношении конституции США, или в отношении вооруженных сил, грозит до 20 лет тюремного заключения». Этот закон до сих пор действует и строго выполняется. К сожалению, проводя юбилейные мероприятия, мы не всегда уделяем должное внимание извлечению уроков из опыта важнейших операций Великой Отечественной, боевых действий и крупных учений.

Известно, что представляла собой наша армия в начале войны и на каком уровне были практические навыки у большинства офицеров к ее окончанию. Приобретенный в ходе боевых действий опыт Сталин считал наиболее ценным. Особенно это относится к навыкам ведения оборонительных операций в самом ее начале.

Надо помнить, что за все предвоенные годы не было проведено ни одного учения с командованием и штабами армий и округов, не говоря уже об органах управления стратегического звена. Такая практика продолжалась и в послевоенное время. Но в современных условиях, когда операции проводятся не только военными средствами, особенно важны учения с привлечением всех органов государственного управления. Не только боевые действия, но и многие учения могут служить развитию теории военного искусства.

Вообще планирование оперативной и боевой подготовки только на один год, как у нас практикуется, надо, видимо, пересмотреть. Это приводит к тому, что повторяются одни и те же способы действий объединений (соединений) из года в год. А например, перегруппировка на большие расстояния не отрабатывается. На одном учении невозможно совместить внезапный подъем по тревоге и скрытое приведение в боевую готовность путем последовательного наращивания войск (сил). Поэтому возникает необходимость планирования подготовки на несколько лет.

В бытность начальником Генерального штаба Николая Огаркова проводились крупные учения исследовательского характера, опытные маневры, где новые вопросы военного искусства отрабатывались на практике. Особенно заметный след оставили учения «Запад-81», «Дозор-86», где ставились новые подходы к огневому поражению, применению оперативных маневренных групп, вопросы ведения всеми силами и средствами разведки фронтов. После чего были приняты крупные решения по приведению всех разведорганов и частей в соответствие с требованиями, которые предъявляла реальная обстановка.

Как ослабить «мягкую силу»

В способах международного противоборства многое изменилось. Раньше задачи решались главным образом вооруженным путем, хотя широко применялись также дипломатическая, экономическая, информационная и другие невоенные формы противодействия. Война понималась прежде всего как продолжение политики средствами вооруженного насилия. В недавно принятом законе «Об обороне» (ст. 18) она и сегодня так трактуется. Но теперь, когда технологические возможности невоенных средств значительно увеличились, возросли масштабы их применения, все чаще ставится вопрос о том, что это уже означает войну. Но тогда надо вводить другие законы или изменять их толкование.

В некоторых академиях стали делить все войны на традиционные, когда применяют вооруженное насилие, и нетрадиционные. Но на протяжении всей истории не было такой войны, когда бы совсем не применялись экономические, информационные и другие невоенные средства. В наши дни они задействуются постоянно.

С учетом изменившихся условий определение сущности войны в какой-то степени необходимо, видимо, уточнить, но такие понятия и законы не может устанавливать каждая страна только для себя. Нам же нужно вместе с МИДом, РАН вырабатывать обоснованные предложения по этому вопросу и выносить их на рассмотрение ООН.

Сейчас настало такое время, когда стремление отдельных стран сохранить суверенитет объявляется вообще устаревшим. Запад стремится к управлению всем миром из одного центра. На этом фоне теряют значение ООН и другие международные организации.

Осуществляется не только военно-политическая, но и экономическая экспансия. Особенный упор сделан на разработку альтернативных энергетических ресурсов, чтобы лишить Россию доходов от производства и продажи газа и нефти, поставить ее перед угрозой социально-экономического обвала. Мы наблюдаем перенос центра деловой жизни и приложения капиталов в Азиатско-Тихоокеанский регион и как следствие этого – перемещение военной силы, баз США и НАТО в Центрально-Азиатский регион. А в Европе, например в Польше, целые дивизии передислоцируются с запада на восток, затрагивая интересы и безопасность России.

Угроза для нашей страны связана также с информационными и другими подрывными действиями, созданием управляемого хаоса с целью провоцирования различного рода волнений, свержения неугодных властных структур изнутри и нарушения внутренней устойчивости государства, как это было в Ираке, Ливии, а в последнее время в Сирии и на Украине. Как противостоять «мягкой силе»?

В наше время основным фактором, сдерживающим новую крупномасштабную войну, является ядерное оружие, но поскольку это чревато катастрофическими последствиями, главная ставка заправилами современного мира делается на достижение политических целей двумя путями. Во-первых, подрывными действиями, «цветными революциями», крупномасштабными информационными акциями. Во-вторых, когда требуется применение военной силы, достижением стратегических целей по частям – через развязывание локальных войн и конфликтов.

Верховный главнокомандующий Владимир Путин в Послании Федеральному собранию убедительно и наглядно показал, каким путем надо идти, чтобы гарантировать безопасность России. Но это и в будущем потребует больших усилий в развитии новых оборонных стратегий и технологий. В современных условиях, когда боевые действия могут возникать одновременно в нескольких регионах, важнейшее значение в подготовке органов управления и войск приобретает переброска войск с одних направлений на другие.

Так, с началом Великой Отечественной войны перебрасывались крупные силы с востока на запад. В 1944–1945 годах – с запада на восток. Войска, вооружение, техника перемещались своим ходом и различными видами техники по железным дорогам, авиационным, морским транспортом. В осуществлении этих грандиозных передислокаций участвовали различные государственные ведомства. Довольно крупную перегруппировку и переброску сил удалось осуществить при вводе войск в Афганистан, Чехословакию, Сирию. При этом требовалось прикрывать их от воздушного, наземного и морского противника. Нередко при его противодействии и отсутствии сплошных коммуникаций.

Яркий пример времен Великой Отечественной – Маньчжурская операция. Она была не просто стратегической, а по существу геополитической, что выразилось и в своевременном заключении договора о ненападении с Японией, и его соблюдении до определенного момента. Кроме того, в конце 1944 года состоялся отказ от оккупации Финляндии и вывод наших войск из войны в самое нужное время, когда потребовалось перебросить их с запада на восток. Но даже в этой, хорошо продуманной серии мер были приняты решения, которые усложняли наши последующие шаги. Так, по заранее согласованной договоренности с Китаем японских военнопленных (около 700 тысяч человек) планировалось освободить и отправить в Японию к весне 1946 года. Но глава правительства Китая Чан Кайши через наш МИД подписал соглашение об освобождении военнопленных к концу 1945-го. Такой малозначительный, казалось бы, шаг привел к осложнениям. Около 700 тысяч военнопленных должны были оставаться в открытом поле при морозе минус 20–25 градусов. Среди них появилось много заболевших. Пришлось большинство наших медицинских частей, находящихся в Маньчжурии, отправлять для оказания медицинской помощи в лагеря японских военнопленных.

В наше время политические, оперативные и другие вопросы тем более должны рассматриваться в тесной увязке.

По призыву и по контракту

Повышается тактическая самостоятельность частей и соединений, их готовность к автономным действиям, как считает генерал-полковник Александр Дворников, на глубину до 500 километров. Это относится не только к выполнению боевых задач. Такие же требования предъявляются к средствам связи, разведки, МТО. Особенно важно это для взаимодействия общевойсковых частей и подразделений ВВС, что было всегда нашим самым слабым местом еще со времен Великой Отечественной. Мы вновь убедились в этом в 2008 году.

Надо развивать все стороны боевых возможностей войск более сбалансированно. Ненормально, когда в мотострелковых или танковых дивизиях имеются огневые средства с дальностью поражения до 120 километров, а дивизионные средства разведки действуют в пределах 12–15 километров.

Требуются срочные меры по созданию высокоточного стратегического оружия в обычном снаряжении, дальнейшее качественное совершенствование СЯС, способных преодолевать ПРО противника. Вместе с тем нельзя абсолютизировать роль ядерного оружия. Установка на то, что пока оно есть, безопасность России гарантирована, уязвима. У Советского Союза было ядерное оружие, оно осталось, а СССР нет. Поэтому должное внимание необходимо уделять и развитию сил общего назначения, в том числе Сухопутных войскам, Военно-воздушным силам, ВМФ, делать главный упор на асимметричные средства и способы нейтрализации технологического превосходства противника. Для этого важно обеспечить решительную концентрацию финансовых, интеллектуальных, технологических ресурсов на данном направлении.

Особое значение приобретает ускоренное создание системы воздушно-космической обороны. Ведущие государства мира главную ставку делают на завоевание господства в воздухе и космосе с нанесением ударов по стратегическим и жизненно важным объектам на всю глубину страны. Это требует решения задач ВКО не только сугубо оборонительными средствами, но и объединенными усилиями всех видов Вооруженных Сил с решительным применением активных способов действий, ударных средств и централизации управления под руководством Верховного главнокомандующего и Генерального штаба.

Особое место в ходе военных действий будут занимать специальные методы, начиная с психологических, информационных операций, и всякого рода подрывные, как в последнее время на Украине и в Молдавии.

Организационная структура войск должна быть приспособлена как к ведению локальных войн, так и (если потребуется) к выполнению задач в крупномасштабных вооруженных столкновениях, например, на востоке. Где могут потребоваться не только мобильные бригады, но и более мощные дивизионные структуры, а также авиационные, артиллерийские, противовоздушные, инженерные, другие резервные соединения и части для усиления группировок на решающих направлениях.

Национальные интересы России требуют также при решении вопросов комплектования войск осуществлять рациональное сочетание призывной и контрактной систем. Группировки мирного времени надо подкреплять необходимым мобилизационным резервом. Увеличение удельного веса контрактной службы имеет не только положительную сторону. В связи с ростом в последнее время безработицы качество призывного состава будет все более снижаться.

Дисбаланс в боевых возможностях

Наука и технологии меняют сам формат войн. Историю, геополитику нашего времени определили ядерное оружие и СЯС. Наличие таких средств сдерживания позволило более 70 лет обходиться без мировых войн. По нашему мнению, «большая война» должна рассматриваться в первую очередь как способ разрешения противоречий, связанных с неравномерным распределением ресурсов. Говоря о ее возможном облике (в «оружейной» фазе), мы обязаны обратить внимание на то, что «ядерный фактор» опять в фокусе у наших геополитических соперников.

В соответствии с Концепцией ограниченной ядерной эскалации США планируют модифицировать существующие баллистические ракеты подводного базирования (БРМБ) с тем, чтобы иметь возможность использовать боеголовки сверхмалой мощности, а в более долгосрочной перспективе перейти к использованию КРМБ. Иначе говоря, США готовят технологическую базу для «экологически приемлемого» ядерного удара. Об этом же свидетельствует внезапное решение американского руководства (в 2014 году) нарастить в Европе потенциал тактического ядерного оружия (ТЯО). Предполагается оснастить истребители F-16 и «Торнадо» ВВС пяти стран НАТО оборудованием, позволяющим применять ядерные бомбы В61 «Модель 12». Это высокоточное ЯО переменной мощности, включая и сверхмалую. Ими планируется оснастить самолеты стран, ныне неядерных: Бельгии, Германии, Италии, Нидерландов, Турции. В том числе все поступающие на вооружение перспективные истребители F-35. Переоборудование предполагается завершить к 2018 году. Совершенно очевидно, что решение о радикальном усилении потенциала ТЯО в Европе можно рассматривать как вероятный признак начавшейся подготовки США к войне с Россией. Больше тактическим ядерным оружием воевать не с кем. Важно понимать, что применительно к указанным системам ТЯО – вводящий в заблуждение термин. По возможностях поражения целей на территории России оно однозначно стратегическое.

Россия не имеет и в обозримом будущем не сможет иметь аналогичные по возможностям (включая приближенность к объектам США) «тактические» группировки ударных средств. Таким образом, возникает увеличивающийся дисбаланс в боевых возможностях СЯС России и США.

Еще один настораживающий факт – планируемое усиление ударного потенциала так называемых прифронтовых государств – членов НАТО, направленное на придание им «контрсиловых возможностей». Так, например, ВВС Польши планируют приобрести новые «тактические» крылатые ракеты с увеличенной дальностью полета (до 1300 км) с повышенным «коэффициентом доставки» (вероятностью преодоления ПРО/ПВО). И это происходит под стенания об «угрозах», исходящих от наших «Искандеров», имеющих максимальную дальность стрельбы менее 500 километров.

В современных условиях сокращение СЯС и ТЯО только подталкивает противника к «большой войне».

Проект изменений в законе «Об обороне» предусматривает отнести к полномочиям президента РФ утверждение положения о Генеральном штабе. Это крупный шаг вперед в совершенствовании стратегического планирования оборонных мероприятий. Важно обеспечить согласованность стратегических действий ВС с задачами и действиями других силовых ведомств, мобилизационного плана с переводом народного хозяйства на военное положение.

Нетрудно представить, в какое сложное положение мы ставили войска в Афганистане или в Чечне, когда не вводили чрезвычайное и военное положение. Ведь по международным законам солдат не имел права даже применять оружие.

С учетом современных угроз все акции и мероприятия, проводимые по линии МИДа, внешнеэкономических связей, разведывательных и контрразведывательных органов Минобороны, МВД, ФСБ, национальной гвардии, погранслужбы, должны осуществляться под руководством Совета безопасности и правительства, исходя из общего стратегического плана при ведущей роли Генштаба ВС РФ.

Академия военных наук выражает свое согласие с основными мерами по дальнейшему реформированию и строительству ВС РФ, в том числе по пересмотру некоторых ранее принятых решений в системе управления видами Вооруженных Сил, военном образовании, научной и мобилизационной работе. Весьма актуально постепенное возвращение к дивизионной системе. Желательно не только восстановить, но и поднять роль, права и ответственность военных комиссариатов.

В основе статьи – доклад на общем собрании АВН

Опубликовано в выпуске № 14 (727) за 10 апреля 2018 года