Генерал выразил уверенность в том, что РФ и США поставят точку в украинском кризисе
24 февраля исполняется три года с начала специальной военной операции. Россия не отказалась от своих целей в СВО и продолжает ее, наши войска теснят противника на всей линии боевого соприкосновения. А вот на Западе, где еще совсем недавно говорили только о том, что России нужно нанести военное поражение на поле боя, обозначился раскол. Новая администрация в Вашингтоне резко поменяла курс в отношении поддержки Украины.
Что стоит за этим поворотом? Как дальше могут развиваться события? Когда завершится СВО и что будет после нашей победы? На эти и другие вопросы «МК» ответил в преддверии Дня защитника Отечества президент Клуба военачальников, экс-министр внутренних дел РФ (1995-1998), бывший заместитель председателя правительства РФ (1997-1998) генерал армии Анатолий Куликов.
— Анатолий Сергеевич, так все же почему новая американская администрация предпочла конфронтации с Россией разговоры о мирном урегулировании? Неужели спустя три года пришло понимание, что Россию невозможно победить не только в ядерной войне, но и в войне конвенциональной, с применением обычного оружия?
— Так и есть. Конечно, понимание приходит не ко всем, а, скажем так, к наиболее рационально мыслящим кругам западной элиты. Например, к Трампу и его окружению.
Я выскажу своё мнение. Мне кажется, что, несмотря на всю антироссийскую озлобленность Запада, тот амбициозный и честолюбивый лидер, который пришёл к власти в Соединённых Штатах Америки, оказался умнее всех остальных. Он понимает, что с Россией лучше дружить, чем воевать.
Ну и еще, может быть, это мало кому известно, но на сегодняшний день все арсеналы, все хранилища западных стран пустые. Мы их демилитаризовали, как поставил задачу президент. Даже в Соединённых Штатах Америки. Европа ведь планировала поначалу увеличить производство боеприпасов до 5–10 миллионов в год, а на деле получилось полмиллиона, и то с трудом. Только российская военная промышленность смогла сделать чудо после начала СВО. То же самое с беспилотниками, производство которых выросло кратно.
Мы в свое время применяли беспилотники в войне против террористов на Северном Кавказе. Я лично этим занимался, замечательные были аппараты. Но по окончании контртеррористической операции прекратилась дальнейшая их разработка. Все остальные страны ими активно занимались, у нас их не было. А вы сейчас, посмотрите, мы превзошли всех. Противник при помощи Запада нас опережал, а сейчас мы со своими «Ланцетами», со своими оптико-волоконными системами передачи сигнала опережаем ВСУ. Сейчас на международных оружейных выставках очереди к нам стоят, к нашим военным разработчикам и производителям.
Осознание того, что Россию нельзя победить, постепенно приходит. За эти три года мы это показали. Я вот смотрю, например, на министра обороны Германии Писториуса, так у него прямо на лице нарисовано то, что он уже все понял. Да и Шольц понял, что к чему. А посмотрите на тот разлад в европейских лидерах, который произошёл на днях в Париже. Он вообще обозначил то, что с Россией лучше не связываться. Они боятся на Украину солдат посылать. И если раньше тот же Макрон грозил направо и налево отправить французские войска на помощь ВСУ, то теперь он отказывается от своих слов.
Так же, как и поляки. Они уже попробовали: их на Украине сотни, если не тысячи погибло. А сколько похоронили других наёмников на СВО? Я думаю, после окончания спецоперации, когда начнется детальное осмысление всего, что там происходило, все цифры о западном участии в этом конфликте станут на место. Так же, как сейчас понятно, что происходило в годы Великой Отечественной войны. Тогда ведь на стороне немцев воевало французов больше, чем было в движении Сопротивления. Французская дивизия рейхстаг в Берлине обороняла до последних дней. Каждый второй механик-водитель в танковых частях Гудериана был словак или чех. Мы с объединенной Европой воевали тогда. Как и сегодня.
— СВО идет уже три года. А можно было бы решить ее задачи быстрее?
— Вы знаете, поначалу и я, и многие другие наши бывшие военачальники возмущались. Мол, как так — за год Донбасс не освободить, медленно наступаем. Но потом-то всем стало ясно: мы же воюем не с украинцами, их бы давно уже не было, мы же воюем со всем Западом. Все передовые, новейшие системы вооружения НАТО — всё там задействовано против нас. Военный космос, системы военного управления, все лучше средства противовоздушной и противоракетной обороны — все было предоставлено Киеву.
Могли бы мы, допустим, выполнить эту задачу в короткое время? Да, наверное, могли бы. Но мы же не проводили всеобщей мобилизации, только одну частичную. Если бы мы провели мобилизацию, мы бы победили, но мы бы дополнительные жертвы понесли. Поэтому, я в этом уверен, политически оправдана была вот эта сдержанность.
— У вас есть ощущение, что за эти три года СВО в боях воспиталось новое поколение военачальников, более решительных, более самостоятельных, более ответственных? Вы же наверняка с ними встречаетесь.
— Есть такое ощущение. Я бы так сказал: произошло переформатирование сознания большинства военачальников. В сторону ушли те проныры, кто в мирное время делал карьеру по протекции, по родственным связям, по знакомству, а не по своим способностям. Такое, кстати, было во все времена. Но жизнь показывает, что как только начинается период испытания, на первый план выходят другие люди.
В годы Великой Отечественной войны точно так же на смену военачальникам прошлого времени, когда было другое оружие, другие стратегия и тактика, пришли новые люди, более восприимчивые в переменам в военном деле, отвечающие современным требованиям военачальники. И позже так было. Помню, когда началась война на Северном Кавказе, я находился во Владикавказе, на командном пункте армии, и мне сообщают: вы назначены командующим внутренними войсками страны. Наверное, жизнь заставила. Точно так же и сейчас.
Посмотрите, назначили командующим ВДВ генерала Теплинского. Он парень толковый, вояка. Что-то не так сказал, кому-то не понравилось, у него начались проблемы, отозвали в тыл. Но задачи СВО решать надо — сразу вернули его назад. Жизнь заставляет, время выбирает героев и полководцев.
Я думаю, и министра обороны Андрея Рэмовича Белоусова тоже время выбрало. Потому что нам ещё, кстати говоря, предстоит большая работа и на пути к победе, и после нее. Я имею в виду, так скажем, кадровую политику. Анализ показал, что здесь нужно ужесточать требовательность. Например, не просто освобождать от должности провинившихся начальников, а надо сажать по самой верхней планке тех, кто нарушил уголовное законодательство, за воровство, за бездействие. Это же стыд и позор, когда на уровне заместителя федерального ведомства творят такие чудеса, обрастая виллами, музеями из элитных автомобилей, а людям на фронт собирают все необходимое всем миром.
— Многие поднимают вопрос: не очень ли мягко мы относимся к предателям, разоблаченным агентам СБУ, террористам? Может, для этой категории пора вернуть смертную казнь?
— Я об этом еще за десять лет до начала СВО говорил. Одно дело — кража, так сказать, даже в особо крупном размере, и совсем другое дело — когда явное, вопиющее человеконенавистническое преступление, когда расчленяют, убивают и так далее. Конечно, надо вводить смертную казнь. И я думаю, что нам пора уже об этом более настойчиво говорить.
В тех США есть смертная казнь в большинстве штатов. И они не собираются её отменять. Как, допустим, наказать за расстрел курских жителей? Как можно оставить живым этого зверя? Конечно, он заслуживает самого строгого наказания — лишения жизни. Мне кажется, что нелюдям таким нужно сокращать срок жизни на этой земле.
— СВО рано или поздно закончится. А что дальше?
— На Западе некоторые, мягко говоря, недалёкие люди еще надувают щёки и требуют продолжать войну. Но контакты между лидерами США и России показывают, что мы не просто хотим остановить процесс вооружённого столкновения на Украине, но мы думаем вперёд, думаем о международной безопасности на перспективу. Уверен, Путин и Трамп обязательно договорятся. Это вселяет большую уверенность. Я думаю, что в этом году мы точку поставим.
Но это никак не означает, что нам можно будет после этого, как говорится, снять мундир и ехать на рыбалку. Это означает то, что мы не теряя времени должны тут же продолжить анализ военных событий, делать выводы и наращивать свою обороноспособность. Повторяю: наращивать.
Трамп четыре года отбудет президентский срок, и мы не знаем — а вдруг условно новый Байден придёт к власти в США. Такое уже было в нашей истории. Например, Рузвельт и Сталин были в хороших отношениях. Им удалось на Ялтинской конференции обозначить контуры послевоенного устройства мира, которым, кстати, мы пользуемся до сих пор. Но Рузвельт ушёл из жизни, в 1945 году пришёл Гарри Трумэн, и через год началась холодная война. И сейчас может так произойти. Потому мы должны всегда быть готовы. Любое окончание войны не означает для нас расслабления. И вот это должно быть основой сознания каждого нашего гражданина.
— Мы встречаемся с вами в преддверии Дня защитника Отечества. Что бы вы пожелали защитникам?
— Сегодняшняя ситуация в стране показывает роль защитников Отечества. Эта роль будет повышаться. И сейчас, и в будущем. По окончании СВО, думаю, нас ждут очень серьёзные реформы. Мы сделаем выводы из своих недоработок, из своих ошибок, которые допускали, сделаем выводы из изменений в тактике ведения боевых действий, в оперативном искусстве. Надо будет перестраивать промышленность, реформировать вооружённые силы, силовые структуры, усиливать взаимодействие ведомств, общественных институтов. Работы предстоит очень много. Выводы есть из чего делать, материала хватает.
По случаю 23 Февраля хочу обратиться к нашим защитникам, тем людям, которые находятся сегодня на линии боевого соприкосновения, которые штурмуют опорные пункты врага, им нужно поклониться за их тяжёлый, изнурительный военный труд с риском для жизни.
Мы низко кланяемся тем солдатам, сержантам, контрактникам, офицерам и генералам, которые находятся сейчас там, на СВО. Скажем им большое спасибо за ратный труд, за то, что не опозорили страну, удержали ее. Честь и хвала вам, спасибо, дорогие ребята, дорогие защитники!
Авторы: Сергей Вальченко